|
- Вчера вечером мне домой позвонил один человек. Сегодня в первой половине дня он придет сюда. Говорит, что не может найти дом. - А какой дом он ищет? - Жилой. Хоть какой-нибудь, лишь бы в нем можно было жить. Говорит, что месяца три-четыре назад он продал свой собственный, а теперь не может купить другой. - Что ж, очень прискорбно, - безразлично сказал я. - А мы-то тут при чем? - Он говорит, что не он один оказался в таком положении. Утверждает, что таких, как он, очень много. Что во всем городе не найдешь ни одного свободного дома или квартиры. - Дау, этот тип рехнулся. - А может, и нет, - возразил Дау. - Ты просмотрел отдел объявлений? Я отрицательно покачал головой. - Мне они ни к чему, - сказал я. - А я их просмотрел, Сегодня утром. Бесконечные столбцы объявлений - люди ищут жилье, любое жилье. Во многих объявлениях сквозит отчаяние. - Но сегодняшняя статья Дженсена... - Ты имеешь в виду этот бум в жилищном строительстве? - Вот именно, - ответил я. - Все это как-то не вяжется, Дау. Статья и то, что тебе сказал этот человек. - Может, и не вяжется. Даже наверняка. Послушай-ка, мне нужно ехать на аэродром, чтобы встретить одну важную персону, которая собирается к нам сегодня пожаловать. Это единственная возможность получить интервью для первого выпуска. Если в мое отсутствие зайдет тот парень, что звонил мне до поводу дома, ты с ним побеседуешь? - Что за вопрос, - сказал я. - Спасибо, - бросил Дау и вернулся к своему столу. Лайтнинг принес заказанный кофе в помятом заржавленном проволочном ящике для бумаг, который, когда им не пользовались, он держал под столом фотоотдела. И в ту же секунду поднялся невообразимый гвалт. Он принес чашку кофе со сливками - никто не хотел пить кофе со сливками, Он принес три чашки кофе с сахаром, а сладкий кофе согласились пить только двое. Вдобавок он обсчитал на пирожках. Я повернулся к машинке и снова принялся за работу. Жизнь редакции входила в свой нормальный ритм. Стоит отгреметь ежедневной кофейной битве между Лайтнингом и ребятами из отдела литературной правки, как уже точно знаешь, что все вошло в привычную колею и информационный отдел набрал наконец третью скорость. Работал я недолго. Мне на плечи легла чья-то рука. Я поднял глаза - передо мной стоял Гэвин. - Парк, старина, - проворковал он. - Нет, - твердо сказал я. - Из всей редакции только ты один сумеешь с этим справиться, - взмолился он. - Дело касается "Франклина". - Только не говори мне, что там пожар и миллион покупателей... - Нет, я о другом, - сказал он. - Только что звонил Брюс Монтгомери. В девять он созывает пресс-конференцию. Брюс Монтгомери был президентом правления "Франклина". - Этим занимается Дау. - Дау уехал на аэродром. Я сдался. У меня не было другого выхода. Гэвин готов был расплакаться. А я органически не перевариваю плачущих редакторов. - Так и быть, поеду, - сказал я. - Что там стряслось? - Не знаю, - ответил Гэвин. |
