— Интересно, что тут произошло, — сказал я Ульрике.

Велосипеды мы поставили во внутреннем дворе, и только тут до меня дошло, что неудобно являться в гости с пустыми руками.

— Как хорошо, что хоть кто-то в семье об этом позаботился, — сказала Ульрика, вынимая из сумочки коробку дорогих трюфелей.

— Ты просто молодчина, моя дорогая, — шепнул я и чмокнул ее в щеку.

Александра открыла нам дверь с улыбкой на лице.

— Да что вы, это лишнее! — воскликнула она, когда я вручил ей коробочку трюфелей.

От хозяйки дома приятно пахло ландышами и лимоном.

— Привет-привет, — сказал Дино, пожимая мне руку.

Несколько минут мы стояли в холле и обменивались самыми насущными новостями и любезностями.

— Давно не виделись. Как дела?

— А Амины нет дома? — удивилась Ульрика.

На мгновение Александра заколебалась:

— На самом деле она должна была сегодня играть, но почувствовала себя неважно.

— Прямо не понимаю, что с ней! — воскликнул Дино. — Не припомню, чтобы она пропустила хоть один матч по гандболу.

— Может, это обычная простуда, — сказала Александра.

Дино чуть заметно поморщился. Наверное, я один заметил его гримасу.

— Лишь бы она поправилась к началу учебы, — сказала Ульрика.

— Нет уж, первый день учебы она не пропустит, будь у нее температура хоть под сорок, — усмехнулась Александра.

Ульрика рассмеялась:

— Из нее получится замечательный врач. Такого старательного и работящего человека еще поискать.

Дино просиял и загордился, как павлин. Впрочем, с полным правом.

— А как дела у Стеллы? — спросил он.

В этом вопросе не было ничего странного. Напротив. Но мне показалось, что мы слишком долго не могли подобрать ответ.

— Все хорошо, — произнес я наконец.

Ульрика улыбнулась в знак согласия. Возможно, этот ответ все же не был так уж далек от реальности. Все лето наша дочь пребывала в отличном настроении.

Сидя на застекленном балконе, мы наслаждались питой и мини-пирожками, приготовленными Дино, — и, конечно же, гандбольными историями. У Дино потрясающая способность вспоминать детали игры, даже если она была десять лет назад. Между тем мои самые яркие воспоминания связаны с событиями за пределами спортивного зала. Как из автобуса, везущего нас по Ютландии, вдруг стало подтекать топливо, или как чиновник из Шёвде начал тепло отзываться о национал-социализме, или как однажды в Литве, когда мы потеряли ключи, нам пришлось коротать ночь под открытым небом.

От гандбольных воспоминаний Александру вскоре стала одолевать зевота.

— Вы слышали об убийстве?

Весьма эффективный способ сменить тему.

— Об убийстве?

— Прямо тут, у гимназии «Польхем». Там сегодня утром обнаружили труп.

— Полицейские… — пробормотала Ульрика. — Так вот почему…

Ее прервал скрип балконной двери. В проеме двери за нами стояла Амина — с потухшим взглядом, бледная, словно выцветшая тень.

— Боже мой, девочка моя, ты ужасно выглядишь! — воскликнула Ульрика, не проявляя ни малейшего такта.

— Я знаю, — хрипло ответила Амина, которая, казалось, держалась за балконную дверь, чтобы не упасть.

— Иди ложись.

— Стелла, наверно, так же разболеется — это вопрос времени, — сказал я. — Ведь вчера вечером она была с тобой?

Взгляд Амины остановился.