В остальном же Стелла излучала очарование. Она была внимательна к другим, всегда на стороне справедливости, энергичная и общительная девочка.

Вскоре Амина и Стелла так сдружились, что стали неразлучны и за пределами спортзала. Они учились в одном классе, покупали одинаковую одежду и увлекались одной и той же музыкой. Амина положительно влияла на Стеллу. Она была мила и сообразительна, заботлива и полна надежд на будущее. Когда Стеллу заносило, Амина всегда оказывалась рядом, чтобы сбалансировать ситуацию.

Ах, если бы мы с Ульрикой серьезнее отнеслись к проблемам Стеллы! Если бы мы спохватились раньше. Мне стыдно в этом признаться, но причиной, вероятно, стала наша гордыня. И для меня, и для Ульрики обратиться за профессиональной помощью означало бы признать свое капитальное поражение. Возможно, эгоистично — но вполне по-человечески и не так уж неправильно. Мы старались быть для нашего ребенка самыми лучшими родителями, но недотянули до желаемых высот.

И кто же знал, что дело зайдет так далеко.

5

Когда мы с Ульрикой ехали домой от Александры и Дино, полицейские машины все еще стояли у школы. Это было так неприятно. Слишком близко. Судя по всему, тело обнаружили на детской площадке, куда одна ранняя мамочка вышла утром погулять со своими детьми. При одной мысли об этом я содрогнулся.

Ульрика соскочила с велосипеда и поспешила к двери.

— Не хочешь запереть его на замок? — спросил я.

— Мне срочно нужно в туалет, — пробормотала она, роясь в сумочке в поисках ключей.

Я провел ее велосипед по каменной дорожке и поставил рядом со своим под железным навесом. Обнаружил, что забыл накрыть гриль, и пошел в сарай, чтобы взять чехол.

Когда я вошел в дом, Ульрика в растерянности стояла на лестнице:

— Стеллы по-прежнему нет дома. Я звонила ей, но она не снимает трубку.

— Наверняка работает сверхурочно, — ответил я. — Ты же знаешь — на работе им не разрешают носить с собой телефоны.

— Но ведь сегодня суббота. Магазин закрылся несколько часов назад.

Об этом я как-то не подумал.

— Наверное, пошла куда-нибудь за компанию. Сегодня же вечером надо будет с ней побеседовать. Она должна держать нас в курсе.

Я обнял Ульрику.

— У меня возникло такое жуткое чувство, — проговорила она, — когда мы увидели все эти полицейские машины. Убийство? Здесь?

— Понимаю. Мне тоже как-то не по себе.

Мы сели на диван, я нашел в телефоне новости и стал читать ей вслух. Убитый — мужчина тридцати лет, родом из нашего города. Полиция пока не раскрывала подробностей случившегося, но в одной из вечерних газет женщина, жившая недалеко от места происшествия, рассказала, что среди ночи слышала под окнами шум и крики.

— С нормальными людьми такого не случается. Скорее всего, разборки алкоголиков или наркоманов, — проговорил я, игнорируя тот факт, что именно Ульрика была специалистом в данной области. — Или организованная преступность.

Ульрика спокойно дышала мне в плечо.

Но я сказал это не для того, чтобы успокоить ее. В тот момент я был твердо уверен, что дело обстоит именно так.

— Лично я собираюсь приготовить пасту карбонара.

Я поднялся и поцеловал ее в щеку.

— Прямо сейчас? Мне кажется, я не смогу съесть даже листик салата.

— Когда еще будет готово, — улыбнулся я. — Настоящая еда готовится не быстро, моя дорогая.

Свинина уже шипела в отменном оливковом масле, когда Ульрика с грохотом сбежала по лестнице:

— Стелла забыла свой мобильный!

— Что?

Она беспокойно бродила взад-вперед между кухонным островом и окном.