— Не думаю, герр капитан. Хотя я даже не знаю, что вы скажете людям о нашем задании?

— Борьба с партизанами. И не больше. И вы им ничего не скажете. И не просто с партизанами, Рогожин, а с красными партизанами. С националистами нам приказано в бой не вступать.

— Отчего же это? Они, насколько мне известно, немцам враги.

— Но мы не немцы, Рогожин. Мы солдаты РОА. И воюем не за Германию, а за Россию.

— Но мы союзники Германии, господин капитан. И их враги — наши враги. Разве я не прав?

— Политика дело тонкое, ефрейтор. Отряды украинских повстанцев, как они себя называют, воюют больше с поляками и большевиками-партизанами чем с немцами.

— Ничего не понимаю в этой политике, капитан.

— Рогожин, ты вроде умный парень. Сам подумай, есть у кого-нибудь сомнения в том, что немцы скоро сами уйдут отсюда?

— Нет, — признался Андрей.

— Вот и подумай, есть ли смысл воевать с немцами, которые сами уйдут с их земли. Но сюда придут большевики. И уже не партизаны, а регулярные части красных. И получается, что невыгодно украинским повстанцам ослаблять немцев, ибо тем самым они усилят своего более страшного врага — большевиков! Вот немцы и заигрывают с руководством ОУН. Сейчас не 41-й год.

— А они сами на нас не нападут? Ведь мы пойдем в советской форме.

— Командир местной сотни УПА Роман предупрежден о нашем задании. Он обещал, что ни один из его вояк на нашем пути не встретится.

Андрей все понял. Он еще раз убедился в том, что политика дело грязное.

— А сейчас иди, Андрей. В казарму ступай. Там тебе будет что послушать.

— Послушать?

— Иди и все сам узнаешь. Иди. Я сам все закончу.

В казарме, где временно размещались солдаты РОА, заглянул русский священник отец Сергей. Андрей слышал про него не раз, но видеть не доводилось. Говорили, что он просто чудеса творит и даже заядлого большевика способен перевоспитать в антибольшевика.

Отец Сергей был высоким и грузным человеком. Лицо имел широкое, обрамленное густой черной бородой. Сейчас на нем была обычная старая ряса и на груди большой серебряный крест.

Солдаты сидели вокруг него на стульях и слушали.

— Я знаю многие ваши мысли, дети мои. Вы сомневаетесь в правоте того, дела которому служите. И оно понятно. Немцы убивают и грабят. Немцы разоряют нашу Родину. И в том, что русские ненавидят их — нет ничего дурного.

— Значит, мы сделали неверный выбор, святой отец? — смело спросил Алексей Воинов. — Мы не должны были переходить к немцам?

— А отчего ты сам, чадо, оказался здесь? — спросил отец Сергей.

— Я? Сдался в плен и попал в лагерь. А потом… потом перешел в РОА.

— И теперь чадо, ты казнишь себя из-за того, что воюешь против своих? Так?

— Так, — согласился Алексей.

— А я спрошу тебя, кто есть свои для тебя? Скажи? Ведь если ранее наши русские воины шли сражаться с татарами или турками, то они знали за что идут в бой и за что прольют кровь свою. Но немцы также носят крест. И злодеяния творят против Христа. Ибо Христос не велел убивать. А они убивают. Бог не знал ненависти, а они ненавидят. В чем же правда?

Солдаты стали спрашивать священника:

— И в чем, отче?

— В чем истина?

— С кем бог?

Отец Сергей расправил бороду рукой и продолжил:

— Бог на стороне чистых сердцем, дети мои. Бог прощает тем, кто поддался страху и испугался за живот свой.