Рот Арианны сжался.

– Я с удовольствием объясню, если тебе правда интересно. Наличие веры не означает, что твоя жизнь идеальна.

– Но это значит, что ты не должна резать свое тело, храм Божий, верно? Разве это не кардинальный грех или вроде того?

Она смотрит в сторону.

– Ты имеешь в виду католиков. И самоубийство.

– Как скажешь.

– В любом случае. – Арианна пожимает плечами. – Я просто пытаюсь быть нормальной, наверное.

Она так сильно напоминает мне Жасмин, что мне больно. Я скриплю зубами.

– Ты думаешь, резать себя – это нормально? Это новая «модная» вещь, которую вы с подружками делаете, чтобы скоротать время?

– Нет! Конечно, нет. Никто из них ничего не знает ни о чем. – Арианна грызет ноготь своего мизинца. – И вообще, я думала, мы говорим на не опасные темы?

– Так и есть, – соглашается доктор Янг. – Давайте вернемся к этому, хорошо? Арианна, у тебя есть братья и сестры или домашние животные?

– Я единственный ребенок. У меня есть белая персидская кошка по имени Клео.

Я изображаю рвоту.

– Это пытка или терапия?

Доктор Янг смотрит на меня.

– Предпочитаешь быть в другом месте?

– Вообще то, да. Я бы предпочла пить охлажденное виноградное вино на пустынном пляже на Гавайях. И все же я здесь. Странно, но так бывает.

– Ты вольна уйти в любое время. Однако, твои действия будут иметь последствия. И твои слова.

С какой бы радостью я свалила отсюда прямо сейчас. Но он прав. Я не могу. Я еще больше ссутулилась на своем стуле и кручу кольца на пальцах. Арианна продолжает говорить, а я не обращаю на нее внимания. Я отвечаю на все глупые вопросы, которые док мне задает, о моих братьях (двое), о том, как долго здесь живу (целую вечность) и какие у меня хобби (никаких, если не считать самопорезов. Доктор Янг не считает).

– Что насчет выбора колледжа? – спрашивает доктор Янг. – Кто нибудь из вас уже решил?

Глаза Арианны потемнели. Ее голос становится монотонным, как будто ей до смерти надоело говорить о том, насколько она благополучна.

– Я записалась на октябрьские экзамены. Подаю документы на раннее зачисление в Нотр Дам и Северо Западный университет, определенно. И в Чикагский университет. Университет Мичигана – это моя страховка, разумеется.

– Разумеется, – повторяю я.

Доктор Янг бросает на меня взгляд.

– А ты, Сидни?

– Без понятия.

– Уже почти октябрь! – восклицает Арианна. – Ты хотя бы сузила круг своих фаворитов? Осмотрела несколько кампусов?

Я фыркнула. Как будто это вариант для меня. Я знаю, что должна пойти в колледж. Это мой единственный выход, но мысль о том, что родители будут водить меня на экскурсии по кампусам, вызывает смех.

– Может быть, в следующие выходные. Моя мама полетит со мной в Йель. Мы будем пить чай с проректором и выбирать украшения для моей комнаты в общежитии.

Арианна хмурится.

– Это серьезно. Это твое будущее.

Черное облако клубится за моими глазами. Мое будущее. Что это вообще значит? Арианна говорит так, будто выпускной класс – это лестница на небеса, а наше туманное будущее – рай, к которому мы стремимся. У меня не получается его видеть. Я хочу выбраться отсюда больше, чем кто либо в этом богом забытом городке. Но эта мысль тенью всегда присутствует, всегда гложет меня: У меня нет будущего. Колледж – это всего лишь фантазия, сон, от которого я проснусь, очередное разочарование. Есть только моя сегодняшняя жизнь, навсегда.

– Сидни? – обращается доктор Янг. – Ты с нами?

Я моргаю.