– Вот и избавляйся от лгунов и предателей! И не ищи легких путей, их не будет!

– Избавляюсь… – Николай поморщился, словно от зубной боли. – Постепенно, не сразу. Недаром, видно, меня в народе «Кровавым» нарекли…

– Терпи. Вспомни о том, чем закончились, по его рассказам, семнадцатый и восемнадцатый годы, последующую за ними гражданскую войну, и сколько невинных жертв для своей победы могут принести большевики на алтарь революции.

– Все время помню. Нельзя мне забывать подобное. Этим и держусь.

– А экспедицию обязательно отправь. Как только дороги просохнут, сразу же Джунковскому и напомни. Да и я не забуду. Владимир Федорович и сам в этом расследовании кровно заинтересован, оттого и дело сделает со всем положенным тщанием.

– Хорошо, хорошо, – кивнул Николай, скрывая легкое раздражение.

«Сколько лет я уже государь, а до сих пор маменька, словно маленького, учить пытается. Порой это ее очередное поучение вот в такое ответное раздражение и выливается… Потому-то и Грачева этого от себя подальше держал, из столицы убрал, чтобы маменька через него свое влияние не оказывала. И потерял такой источник информации… Впрочем, главное о своей судьбе успел от него узнать, как и возможные пути решения будущей проблемы. И сколько всего удалось сделать для державы за столь короткое время… А революция в Германии? Дядюшка Вилли наступление в Карпатах уже прекратил, перемирия запросил… Австро-Венгрия одна, без Германии, воевать не будет и тоже застопорила военные действия. В ближайшем времени и от Франца-Иосифа ожидаем посланника. Это же сколько русских людей удалось сберечь… И кузен Джордж места себе не находит, его Королевство следующее на очереди… Пусть хлебнут полной мерой того, что нам прочили… Эх, отмотать бы назад лет десять да начать все сызнова с нынешними-то знаниями… Поэтому обязательно в Карпаты эту экспедицию отправлю. Пусть поищут там основательно. Возможно, права матушка – ушлый полковник и здесь вывернулся…»

Император успокоился, выдохнул:

– Обязательно так и сделаю!

– Сделай. И не хмурься. Одно то, что мои внуки живыми останутся, всего сто́ит…

* * *

Джунковский распрощался на выходе из дворца с Батюшиным, спустился по мраморным ступеням, сел в свой автомобиль, на заднее сиденье и распорядился ехать в Корпус. Пристроил на колени папку, открыл ее. Взял в руки документы Грачева, подержал секунду и положил назад. Захлопнул папку, крепко затянул завязки. Пусть пока полежат. Объявится полковник, вернем. А сейчас нужно думать о дальнейшей работе по профилю. Батюшин сработал как нельзя вовремя. Наладил плотный контакт с Ульяновым, подбросил ему аккуратно несколько «далекоидущих» идей, подсадил революционеров на «финансовую иглу», как говорил Грачев. Вот и результат налицо – восстание рабочих в Германии, та самая революция. Что из всего этого дальше выйдет, никто уже не скажет и не знает, потому как история встала на другие рельсы. Интересно, что бы сказал по этому поводу полковник? М-да… И немецкие армии прекратили свое наступление на юге. Спасли Иванова от разгрома. Но не от отставки. Германия запросила мир. Сейчас дипломатический корпус голову себе ломает над его условиями. Венгрия дотянула со вступлением в войну и осталась у «разбитого корыта». Как и Болгария, впрочем. Англия и Франция, союзнички, испугались того, что происходит в Германии, попритихли, со своими рабочими профсоюзами заигрывать стали. Только поздно спохватились. Ничего, скоро и у вас полыхнет… Золота только бы хватило. Будет Ульянову его любимая мировая революция…

Генерал прикрыл глаза, откинулся на спинку сиденья.