Адъютант насторожился, обернулся, выдернул из размышлений обеспокоенным вопросом:

– Ваше превосходительство?

– Все хорошо, Алексей Алексеевич, все хорошо.

И Джунковский вновь закрыл глаза. Так лучше думается… Где взять столько людей? Сначала Константинополь, куда пришлось направлять все свободные и подготовленные кадры, теперь Галиция. А что дальше?

Автомобиль тряхнуло на очередном ухабе дороги. Вот еще одна беда. Ничего, теперь со всем справимся…

* * *

Лиза отложила в сторону старую газету, вздохнула. «Нет, не может такого быть. Сердце почему-то верит, что Сергей Викторович жив. Вот и мама так же думает… Жалко, что отец в своем Константинополе до сих пор пропадает. Так бы можно было его попросить разузнать о судьбе полковника… Сережи…»

Девушка смутилась, оглянулась. Не подслушал ли кто из воспитанниц эти мысли? Подруги-смолянки так любопытными взглядами со стороны и стреляют. Интересно им, видите ли, что это Лиза так газетами в последнее время увлеклась? Пристают с расспросами. Мало того, что о поездке в Константинополь приходится постоянно им рассказывать, так еще и о молодых офицерах все время расспрашивают. А она даже и не помнит никого из них…

Опустила глаза на размытую фотографию авиатора, вспомнила о мимолетной и единственной встрече в каюте, в груди полыхнуло жаром… Еще раз повторила тревожащее душу имя… Поскорее закрыла газетную страничку, отвернулась, всеми силами стараясь обуздать расшалившееся воображение. Ну почему, почему та встреча оказалась такой мимолетной? Вот если бы еще раз встретиться… Ну кто же мог знать, что… Нет, нельзя даже думать так! Сережа обязательно вернется! И тогда я с ним обязательно встречусь! И скажу, что…

– Мадемуазель Остроумова? Вы что это у стола замерли? О чем задумались? – голос классной дамы заставил девушку очнуться от грез, вздрогнуть от неожиданности. А неприкрытое участие в этом голосе заставило девушку еще и смутиться.

– Ни о чем, мадам. Могу я уйти?

– Ступайте, мадемуазель Остроумова, – проводила глазами девушку воспитательница и взяла в руки газету. Развернула. – Что тут? А-а, вот оно в чем дело. Нужно обязательно доложить о своих выводах директрисе…

* * *

– Серж?!

Удивление в громком голосе за спиной ворохнуло что-то неосознанное в памяти, заставило оглянуться. Кого это окликают?

– Господа, это же точно Серж! Я не мог ошибиться! – незнакомый капитан обращался к своим друзьям, что-то говорил, но при этом смотрел на меня, именно на меня, с явным удивлением во взгляде.

Отвернулся. Не мое это дело. Ошибся офицер, обознался. Бывает. А мне идти нужно, у меня еще не все дела в городе переделаны…

– Андрей, вы явно ошиблись! Разве может этот старый гуцул быть вашим знаменитым знакомым?

– Да, господа. Наверное, вы правы, а я обознался. Но черт меня побери, как похож! И тот же взгляд…

Группа офицеров осталась далеко позади. Впереди меня ждал местный рынок. Но эта встреча почему-то никак не выходила из головы. Разбередила что-то, растревожила.

* * *

Укачало на волнах…

Каких таких волнах? Откуда здесь, в лесу, волны? А лес откуда?

Открыл глаза, успел осознать, что лежу в почти полной темноте. Сбоку пробивается слабенький тусклый лучик, кое-как обозначает низкий каменный потолок. Пусть каменный, а что дальше? Скосил глаза в сторону – стены в темноте тают, ничего не видно. Странное место…

Вслед за удивлением пришло сильное головокружение. Зря я глазами двигал. Потолок этот закружился перед глазами, встал боком, навалился на грудь, придавил тяжестью, вытеснил из легких воздух…

Опустил веки, зажмурился крепко.