Учитель фехтования поставил так и не выпитый бокал вина на подоконник и обнажил свою рапиру.

    -  Надеюсь, вы не будете очень уж сильно спешить?

    -  Конечно. Скажем, по пять этудо, чтобы у нас появился интерес? - Ее губы растянулись в озорную улыбку.

    -  Лучше по десять, сен… Рийна. Сегодня я хочу показать вам один очень интересный укол.

    -  О! Опр-р-ределенно вы оказываете мне честь, маэстро!

    -  Не сочтите за труд подождать минуту. Я надену перчатки.

    -  Извольте.

    Она повернулась к мужу и подмигнула. Тому не оставалось ничего другого, как усмехнуться. Он подошел к стулу, повернул его так, чтобы видеть предстоящую схватку, сел и положил руки на спинку. Рийна стояла к нему вполоборота, внимательно следя за тем, как ирениец с кажущейся медлительностью надевал перчатки и закатывал рукава. В который раз Фернан залюбовался своей женой. Как и все женщины ламий, окружающим она казалась обманчиво хрупкой и совершенно безобидной. Не было в ней ни силы, ни мощи, которую любят приписывать некоторые люди этой расе. Зато она была гибкой, изящной и быстрой. Смертоносно быстрой. Смуглая, на полголовы выше Фернана, с черными, короткими волосами и длинной челкой, падающей на глаза. Она привлекала к себе внимание. Ибо ламиям было позволено то, что не было позволено обычным женщинам. Например, ношение мужской одежды. Или слишком короткая прическа. Или владение рапирой. Пока достойные леди занимались вышиванием, не менее достойные ламии брали от жизни все. Например, становились капитанами двадцатипушечных фрегатов. В северных горах права у женщин и мужчин одинаковые. Не то что у людей. Женщины ламий наравне с мужчинами участвовали в клановых войнах горного племени. Правда, в отличие от своих мужей и отцов, они были куда осторожнее и старались сдерживать свою природную вспыльчивость, бесшабашность и резкость. Но если уж ураган проснулся, то берегись!

    Она почувствовала, что маркиз наблюдает за ней. Обернулась. Вопросительно подняла тонкую, изящную бровь. Пересечение взглядов. Фернан едва заметно покачал головой, и Рийна вновь перенесла все свое внимание на учителя фехтования, но „василиск“ до сих пор „видел“ ее глаза. Именно два чарующих, загадочных изумруда с вечными озорно пляшущими искорками веселья заставили Фернана заметить Рийну. Восемь лет назад они пересеклись взглядами, и сеньор де Суоза утонул в изумрудном океане. Тогда-то он и понял, что сделает все, но эта женщина во чтобы то ни стало станет его.

    Они не отрываясь смотрели друг другу в глаза. Долго. Ламия не выдержала первой.

    „Почему вы так смотрите, сеньор?“ - Ее голос был холоден.

    „У вас неплохая рапира, сеньора“. - Тогда Фернан не знал, что она не любит, когда к ней так обращаются.

    „Рийна. Для вас капитан Рийна, сеньор. Что до моей рапиры, то она не продается“, - уже не столь вежливо произнесла ламия и отвернулась.

    „Моя шпага лучше“.

    „Вы все еще здесь? - Зеленые глаза изучили наглеца с ног до головы. - Хм… Вы так уверены в своей шпаге?“

    „Испытайте ее, сеньора“, - усмехнулся Фернан, специально зля ее.

    Яростная вспышка глаз, впрочем тут же погасшая. Ламия легко спрыгнула с высоченного корабельного борта на пирс.

    „Испытание, господин наглец? Что ж, извольте. На боевом оружии. Здесь и сейчас“.