– Ты тоже красивая, – мягко заметила мать.

– Я? – задохнулась от изумления Жермена, прекрасно знавшая, что была худющей и состояла сплошь из рук и ног.

Грейс Харгривз обняла свою шестнадцатилетнюю дочь.

– Ты, милая, – улыбнулась она. – Ты уже перестаешь быть долговязой, у тебя округляются все нужные места. Пройдет год, и ты сама себя не узнаешь. – Видя, что Жермена в сомнении покачала головой, мать добавила: – Цвет лица у тебя безупречный, фиалковые глаза прекрасны. В общем, ты будешь необыкновенной.

Мать никогда не обманывала ее, но «необыкновенная» – это, пожалуй, чересчур.

– А ты не считаешь, что волосы у меня какого то странного цвета?

– Нисколько. Научись их любить, – убеждала ее мать. – У тебя очень приятная внешность, дорогая.

Через пару лет, когда появились обещанные округлости, Жермене начали нравиться даже ее волосы цвета платины.

К этому времени Эдвина испробовала свои фокусы на всех приятелях сестры, которых та приводила домой, и Жермене стало ясно, что, несмотря на небольшую разницу в возрасте – всего в четыре года, – пропасть между ними была огромна! Она бы никогда не смогла вести себя так, как Эдвина.

Когда финансовое состояние отца резко ухудшилось, Эдвина огорчалась не столько за него, сколько за себя: у нее не было никакого желания начать зарабатывать на жизнь самостоятельно. Отец потакал ей во всем, и она считала своим правом без конца тянуть с родителей деньги. Жермена тогда только только окончила школу, но решила сразу пойти работать, чтобы не сидеть на шее у родителей. Отец не возражал.

Эдвина по натуре была жадной, но ради достижения своей цели могла быть очень щедрой, особенно в присутствии мужчин.

После того, как несколько ее кавалеров поддались чарам Эдвины, Жермена решила, что не свяжет себя ни с одним мужчиной, пока не будет на сто процентов уверена, что ему нужна она, и никто другой. Ее не интересовали романы, в которые могла вписаться ее сестра, хлопающая длиннющими ресницами и улыбающаяся своей особенной улыбкой, припрятанной для подобного случая…

Очнувшись, Жермена обнаружила, что по прежнему сидит на диване с чашкой остывшего кофе в руках. Что же заставило ее пуститься в воспоминания о прошлом?

Наверное, это из за Эша. Он совсем не похож на остальных. Правда, и ее собственный вкус изменился. Ей больше не нравились легкомысленные юнцы, к которым ее тянуло раньше.

Два года назад компания, в которой работала Жермена, предложила ей перевод из их оксфордского отделения в головной офис в Лондоне. От такого лестного предложения трудно было отказаться. Эдвина как раз снова вернулась после очередного исчезновения, ничего не делала, ходила по дому неприбранная и распоряжалась гардеробом Жермены как своим собственным. Жить рядом с ней стало невыносимо.

– Ты не будешь возражать, если я уеду в Лондон? – спросила Жермена мать, единственного человека, с которым ей было жаль расставаться.

– Ты ведь не в Тимбукту уезжаешь, – улыбнулась мать.

Жермена поселилась в маленькой квартирке, которую ей подыскала «Мастерс энд Компани». Она хорошо выполняла свою работу, любила ее и получала удовольствие от общения с опытными сотрудниками, а те полагались на нее и доверяли ей любое дело.

Три месяца назад Стюарт Эванс, с которым она делила один кабинет, пригласил ее на вечеринку, где она и познакомилась с Эшем Тэвинором., Они сразу же подружились, и несколько дней спустя Эш позвонил Жермене на работу и предложил вместе пообедать.

Они стали встречаться каждый вечер. Эш рассказал, что недавно продал свою квартиру, ничего подходящего пока не нашел и брат предложил ему переехать к нему.

– Очень любезно с его стороны и со стороны его жены, – заметила Жермена и тут же узнала, что брат Эша Лукас не женат.