– Понял. Наливаю.

Потом разговор перешел на наиболее сильных и влиятельных союзников Карла Смелого. Из рассказов о четырех крупных вассалах, противостоявших королю, мне почему-то врезалась в память история графа Жана V д’Арманьяка. Он был хорошим воином и еще в молодости отличился в сражениях, в которых ему довелось участвовать. Ему благоволили король и Людовик, будучи еще дофином. Он не раз одерживал военные победы, к тому же подтвержденные его личной славой, был принят при дворе, пока вдруг внезапно не разразился скандал из-за его безудержной страсти к родной сестре Изабелле. Его безрассудство дошло до того, что он велел изготовить подложное разрешение от папы, после чего кровосмесительный брак был публично освящен перед алтарем. Жан переполнил меру своих прегрешений, приняв титул графа милостью Божьей, начав чеканить свою монету, присвоив тем самым королевские права, и возобновил переговоры с королем Англии. Король Карл VII, взбешенный до крайности, направил против графа две армии, а парижский парламент обрушился на него всею строгостью закона. Крепости Жана не оказали никакого сопротивления королевским войскам, а сам он бежал, укрывшись в Арагоне.

Когда судебный процесс закончился, парижский парламент 13 мая 1460 года объявил его полностью изобличенным и виновным в предъявленных ему обвинениях. Графа приговорили к изгнанию из королевства навечно и конфискации всех его владений. Отчаянное положение графа спасла неожиданная смерть Карла VII. Людовик XI, вступив на трон, уступил просьбам бастарда д’Арманьяка, своего ближайшего фаворита, и простил его, восстановив в правах и вернув ему все владения. Несмотря на эту милость короля, граф не замедлил запятнать себя новой изменой, примкнув к противникам короля, мятежным вассалам. Людовик XI мог долго скрывать свои чувства, но никогда никому ничего не прощал. Стоило ему узнать о преступных переговорах графа с Эдуардом IV, королем Англии, он велел преследовать его в судебном порядке, одновременно поручив графу де Даммартену, стоявшему во главе армии, захватить его земли. В сентябре 1470 года своим окончательным решением парижский парламент объявил Жана V, графа д’Арманьяка, виновным в оскорблении его величества, приговорил к аресту и конфискации владений.

– И чем кончилась история?

– Не знаю. Ходили слухи, что граф бежал в Испанию.

Потом я пытался завести разговор о короле, но Монтре ушел от этой темы, сказав, что вряд ли может сказать что-то новое, при этом он не преминул еще раз заверить меня в своей лояльности к королевской власти. Зато упомянул, правда, вскользь о прозвищах короля.

Оказалось, что порядковый номер при имени упоминался лишь в тех случаях, когда король возводился на престол или умирал, поэтому простые люди и летописцы обычно отличали одного Людовика от другого с помощью двух определяющих слов: например, Людовик Ленивый и Людовик Святой, или Людовик Лев и Людовик Сварливый. Вот только никто, даже самые хитроумные из друзей, не могли придумать прозвище, чтобы четко и конкретно определить личность Людовика XI, поэтому его называли по-разному, в зависимости от того, как относился человек к его личности. «Благоразумным» или «Осторожным» его называли сторонники и приверженцы, в народе его звали «Христианнейший лис», а враги дали ему прозвище «Всемирный Паук» за методы ведения политики – лесть, подкупы, шпионаж и невидимую паутину интриг, которую он искусно плел и ловил в нее, словно мух, своих врагов.

Ушел я от мастера поздно, уже после заступления на смену ночной стражи. Густые сумерки уже упали на землю, но еще хватало света, чтобы, не вглядываясь пристально под ноги, обходить нечистоты и зловонные лужи. Идя по городским улицам, я прокручивал в голове разговор с Пьером.