– Вот видите, как все хорошо! Можете снимать датчики. Ваши физические показатели в норме.

– Можно подумать, ей все равно в каком виде она разложит меня на атомы, – пробурчал ангел, остервенело срывая с себя липкие проводки.

– Что‑то ты в последнее время стал таким занудой! Даже противно.

– А ты сам? – сейчас начнется!– Раньше, мужик, как мужик. А сейчас все по интеллигентному делаешь. Воспитание так и прет. Не, прежде ты проще был.

– Да, я…

– Что, ты? Вспомни денечки прежние. Что ни слово, то народный фольклор. Что ни фраза – произведение сельского творчества. Э‑эх, Вася.

– Да ладно тебе, – я тоже закончил выпутываться из паутины и потянулся к штанам, – Зин, а вот ты себя кем чувствуешь, бабой или мужиком?

– Женщиной, – скромный ответ скромного компьютера.

– А ты нас сейчас видишь?

– Конечно.

Я натянул надетую майку до колен.

– И тебе не стыдно подглядывать? Зин! Что молчишь? А?

– Да стерва она, – констатировал Мустофа, – У меня от ее экспериментов половина энергии улетучилась.

Мустафа за последнее время сильно изменился. Не как ангел, как был пропащим, так и остался. Как дух. Как ему удавалось втискиваться в реальный мир, не понимаю. Лично он говорил, что от большой любви ко мне. Врет, наверное.

– Зин, а не по существу вопрос можно?

– Конечно.

– Ты все знаешь. А не известно ли тебе что либо про двух женщин, попавших в этот мир вместе со мной?

Молчание.

– Отвечай?

Молчание.

– Так. Я Странник или хрен моржовый? Ты для чего сюда поставлена? Чтобы полностью ввести меня в курс дела.

– Я знала, что рано или поздно подобный вопрос возникнет.

– Ага! Значит что‑то тебе известно.

Может быть мне показалось, но Зинка вздохнула. Если только машины умеют вздыхать.

– Тебе нужна полная информация?

– О Клавке то я знаю. Не все, но достаточно. А вот про Любаву…

– Свихнулась она. Сошла с ума.

–… . .

– Живет сейчас где‑то в западных территориях. Точно не известно. Имеются отрывочные данные, что связалась с какими‑то странными силами. Не местного производства. Толи залетные, толи ей самой выдуманные. Сведения, повторяю, неподтвержденные и отрывочные. Плохие сведения.

– Дальше.

– А больше и нет ничего. Только…

– Говори.

– Из всего, что у меня есть, могу дать заключение. Не стоит с ней связываться. Клавка, пустое место. Страху нагонит, да без толку. А вот, Любава твоя, наоборот. Приласкает, да через минуту и погубит. Больше ничего не скажу. Хоть выключайте.

– Да отстань ты от нее с этой фифой. Будет время, найдем и разберемся. Эй, Зинка, не пора ли начинать?

– Если еще раз назовешь Зинкой.., – последовала выразительная пауза и, кажется, Мустафа понял свою ошибку, – Хорошо, мальчики. А теперь по кабинам. Как говорили в нашем межгалактическом звездолете – сигайте по коням, хлопцы!

Я всегда говорил, что машинам доверять нельзя.

–… Бу‑бу‑бу…

– Что он там разоряется?

– По моему, ваш товарищ поет похабные песни.

Я стоял в центре стеклянной кабинки, голый и немного испуганный. Собственно говоря – кабина не являлась сплошным стеклянным аквариумом. Хитрое переплетение трубочек, масса мелких отверстий, непонятные штуковинки по всей высоте. Во общем, камеры пыток в миниатюре. Я то понимаю, почему Мустафа заливается.