— Угадали, — холодно признался прокурор. — Чистейший абсурд, в жизни бы не поверил, расскажи мне кто о таком, но все было так, как вы описали. С одной только разницей — никакой кофейной банки не было, одни бумаги в целлофановом пакете.

— Я видела банку из-под какао. Ну а теперь…

— А теперь у нас уже нет сомнений, осталось лишь прояснить кое-какие детали. Кто занял первое место на проходящем в вашей мастерской конкурсе красоты для лиц мужского пола?

Я ожидала разных вопросов, но такого… От неожиданности не сразу смогла ответить. Издеваются надо мной, как пить дать!

— Панове! — пролепетала я с отчаянием. — Понимаю, иметь дело со мной — удовольствие маленькое, но ваша месть слишком жестока! Зачем вы так?

— Не понимаю вашей реакции. Ответьте на вопрос — кто занял первое место на конкурсе красоты для мужчин?

— Марек, — ответила я, так и не поняв, шутят они или говорят серьезно. — Но какое это имеет значение?

— А вот эта подпись вам знакома?

И подали мне обрывок бумаги с какой-то закорючкой. Я похолодела и едва смогла пролепетать:

— Знакома.

— Так чья же?

— Это не имеет значения. Более полугода человека уже нет в Польше.

— А кому он писал?

— Мне.

— Так мы и думали. У нас тоже бывают моменты ясновидения. Сродни тому, когда вы на расстоянии обнаруживаете тайники в квартирах ваших погибших сотрудников.

Ну вот и все. Моя помощь обратилась против меня. Следствие пришло к потрясающему открытию: я была сообщницей Тадеуша, я дала ему это письмо, чтобы тот смог шантажировать невинную жертву. Зная это, я сочинила свою криминальную историю, где предугадала смерть Столярека. Ага, еще знала о тайнике. Интересно, что еще я сделала? Надеюсь, не убила его?

Прокурор теперь для меня навсегда потерян. Не поможет и все пекло, сто тысяч самых талантливых дьяволов ничего не смогут сделать! И что бы я теперь ни говорила, мне уже ни в чем не поверят.

Я все-таки попыталась:

— У меня имеется свидетель. Может, Ирэна вспомнит, что под Новый год пришло письмо на мое имя, которое непонятным образом пропало?

— Вам известна описанная в письме афера?

— Не известна. Известна. Нет, не так. Кое-что знаю, но очень мало. А что написано в письме — не знаю, потому что не читала его.

— Вам известно, что покрывать преступника — тоже преступление?

— Ну так отдайте меня под суд, только перед этим все-таки скажите, кто же преступник?

Разговору помешал дикий грохот и громкие крики, раздавшиеся в соседней комнате. Разъяренный капитан вылетел из зала. Прокурор, смотревший до этого в окно, повернулся и сказал:

— Заклинаю вас, скажите же наконец правду.

— Я сказала правду, даю честное слово. Можете спросить Ирэну Что за глупости, никакого преступника я не покрываю! И я не хочу, чтобы вы так думали. Вы считаете меня сообщницей убийцы? Нет, вы не имеете права так думать!

— Но ведь все факты свидетельствуют об этом!

— Так ведь я же сама один за другим подсовываю вам эти факты! — в отчаянии выкрикнула я. — Будь я причастна к убийству, разве бы я так поступала? Сидела бы себе тихо…

Вернулся капитан, еще более разъяренный, если это только возможно. Оба представителя власти быстро собрались и ушли, совершенно не замечая меня. А я еще долго сидела, кляня последними словами свое проклятое воображение…

Поздним вечером мне домой позвонил прокурор.