— Сначала о вас выспрашивали, пани Иоанна, ну, вы помните, а я ведь так тогда расстроилась, ну, когда пропало ваше письмо… Пришли они вчера вечером… очень поздно… А потом мне сказали, что и так всё знают, вот я и вынуждена была им сказать… Ох, до чего же я напереживалась!.. Все время голову ломала, когда вы прошли мимо меня два раза в одну и ту же сторону… Ведь он тоже так прошел, а у меня и из головы вон… только как вы прошли, я и вспомнила…

— После того, как убил? Или до того? Он услышал голоса в зале…

— Конечно слышал! — подтвердил Збигнев. Оказывается, он стоял рядом. Уж он-то все понял! — Теперь нечего скрывать. Ведь Зенон тоже был в кабинете, раз я слышал, то и он.

С помощью безостановочно рыдающей Ирэны нам удалось восстановить действия Зенона в те решающие минуты. Я сбегала в отдел за нашим графиком отсутствия.

Збигнев и Зенон находились у себя в кабинете, они слышали доносящиеся из конференц-зала голоса Тадеуша и умоляющей его Ядвиги. Зенон вышел первым, Збигнев вскоре после него. Зенон тут же вернулся, должно быть прихватив дырокол. Заглянув в кабинет, Ирэна увидела его сидящим за своим столом. А потом Зенон опять прошел мимо нее в свой кабинет, хотя только что там был и не выходил. Во всяком случае, мимо нее не проходил!

А вскоре разнеслась весть об убийстве Тадеуша, в мастерской началось столпотворение, Ирэна, как и все, была потрясена случившимся и насмерть забыла об этой мелочи. И только потом, когда я точно так же прошла два раза около ее стола в одну сторону, поскольку, как и Зенон, вышла из кабинета прямо в конференц-зал, ей все вспомнилось.

— Но ведь вы вспомнили не вчера, а еще раньше! — возмутилась я. — Почему же не сказали следователям тогда, когда арестовали Ядвигу?

— Так я же не была уверена! — рыдала Ирэна. — Все думала, вспоминала, а может, мне привиделось? Нельзя же обвинять человека, когда не уверен! Да к тому же не знала, так ли это важно. А бросать подозрения на своего начальника…

И она с рыданиями сбежала от нас, чтобы спокойно выплакаться.

Да, для законопослушной Ирэны пережить такой удар… Начальник для нее всегда был этаким Зевсом Олимпийским.

— А почему же Зенон не вернулся из зала прямо в кабинет? — недоумевал Казимеж.

Я заглянула в наш график.

— А потому, что вы уже вернулись за свой стол, пан Збигнев. Он услышал. Теперь, сопоставив имеющиеся данные, можно предположить, что вы вернулись в кабинет в тот момент, когда он протирал дырокол. Ему не оставалось ничего другого, как быстро покинуть место преступления и пройти к себе через прихожую. А как он догадался, что вы уже в кабинете? Шумели там?

— И в самом деле, — вспомнил Збышек. — Я принес стопку папок и, кладя ее на стол, уронил коробку с карандашами.

— Ну и нервы у него, — восхищенно проговорил Януш. — Я бы так не смог.

— Да скажите же мне наконец, — громко попросила Моника, — зачем он это сделал? Ведь для него же это равносильно самоубийству.

— Так оно и получилось, — пробурчал кто-то.

— Я же говорил, что на личный досмотр он пришел последним, — напомнил Анджей. — Я это прекрасно помнил, так и сказал, а мне не верили.

— Я тоже помнил, что он пришел последним, — подтвердил Збигнев.

— Так почему же вы этого не сказали? — упрекнула я его. — Ладно милиции, но мне почему не сказали?

— Потому что мне все это не нравилось. С самого начала не нравилось. И если бы не освободили Ядвигу, сказал бы…

— Что же теперь будет? — озабоченно спросил Стефан.