Я, холодея от ужаса, открыл глаза и неверяще уставился на Нильсона.

— Вы не ослышались, Аксель. Я заберу вашего ребенка. Я дам ему свою фамилию. И воспитаю его, как истинного Нильсона. — Граф осклабился в довольной ухмылке.

— Почему бы вам просто не запытать меня до смерти? — тихо спросил я. — Вы победили, я проиграл. Разве этого не достаточно?

— О, да, граф — это поражение, полагаю, самое грандиозное в вашей жизни. Но мне неинтересно ни пытать вас, ни тем более сразу убивать. Вы стойки к физическим мучениям — я не сомневаюсь в этом ни на секунду. Куда изощреннее будет месть другого рода. Знать, что ваша жена мертва, а сын растет у меня, и когда-нибудь станет таким, как я — это знание выжжет вашу душу дотла.

* * *

Домой я доехал со смутным осознанием того, что если мой план рухнет, рухнет и вся моя жизнь вместе с ним.

В особняке я набрал номер графа Исольва Близзарда.

— Рад вас слышать, Аксель! Как проходит беременность Эйвы? — спросил граф.

— Мне нужна ваша помощь, Исольв.

— Что-то случилось?

— Я на грани того, чтобы потерять семью.

— Чем мне помочь? — спросил Близзард без лишних слов.

— Найдите мне тех, кто способен быстро и без особых проблем похитить хорошо охраняемую особу. Графиню, если быть точнее.

— Вы хотите… — в голосе послышалось беспокойство.

— Ключ к спасению моей семьи — Кая Нильсон, — перебил я его. — Вы мне поможете?

— Помогу, Аксель. Викар Нильсон не должен выиграть.

* * *

Кая Нильсон стояла передо мной спустя два дня. В длинном облегающем платье, с накрашенными хитрыми глазами и презрительной улыбкой на губах.

— Будешь пытать меня, как Илву, Аксель?

— Я тебя и пальцем не трону, — отозвался я, кривясь от досады, что приходится иметь дело с этой стервой. — Ты ведь понимаешь, почему сейчас стоишь тут?

— Хочешь обменять меня на свою драгоценную женушку, — утвердительно сказала девица.

— Звони отцу и отдай мне телефон, — велел я.

Кая сделала, что сказано. Я приложил отданную мне трубку к уху.

— Да, Кая, говори, — ответил он, наконец.

— Боюсь, с Каей вы сможете говорить лишь после того, как отпустите мою жену, — отозвался я.

— Граф Ульберг, это вы. — Казалось, Нильсон не сильно удивился. — Я предполагал, что вы без боя не сдадитесь.

— Когда будем совершать обмен? — спросил я.

— Никогда.

— Как это понимать?

— Обмена не будет.

— Но тогда я убью вашу дочь.

— Убивайте, — спокойно ответил Нильсон.

Я взглянул на Каю (разговор шел по громкой связи) и увидел, как побелело ее лицо.

— Но она ваша дочь.

— Ах, граф, этим мы всегда отличались. Для меня любая привязанность — уязвимость. У вас было много привязанностей, оттого вы так уязвимы. Но не я. У вас нет ничего против меня.

В трубке послышались гудки.

Я не сразу опустил руку с телефоном. Потрясение было так сильно, что я не верил услышанному.

— Ты побледнел, Акс, — усмехнулась Кая.

Меня всего трясло внутри от ужаса осознания — скоро все закончится. Я потеряю мою Эйву и нашего ребенка.

— Твой отец психопат, — обратился я к Кае, когда, наконец, смог говорить. — Но мне казалось, он горевал, когда я убил на дуэли Кеннета.

— Он не горевал, — возразила графиня, к которой уже вернулся нормальный цвет лица, хотя я видел, как у нее подрагивали руки. — Он был разъярен тем, что ты его прилюдно опозорил.