– Спасибо, хоть не мучился.

Внезапно Энни захлестнула волна жалости к Темплтону. Она вспомнила его щегольские костюмы, вычурные, уложенные с помощью геля прически, его самомнение: он считал себя подарком божьим для любой женщины. Несчастный придурок, он с ума сходил по Уинсом еще до того, как она начала работать в их управлении, хотя она не подавала ему никаких надежд. Она даже работать с ним вместе не хотела, да и Энни не горела желанием. Все так, но иногда ей было его так жалко…

– Что запечалилась? – спросила Рыжая.

– Да ничего. Кева вспомнила. Сегодня вечером его поминают в «Куинс армс».

– Пойдешь?

– Может, и пойду.

– Вот и все, что остается после нас, когда наступает время уходить… воспоминания.

– Ну, хватит погребальных мыслей. Что ты узнала? Мы хоть немного приблизились к истине?

Рыжая, доедая картофель, отрицательно замотала головой, затем, проведя ладонями по груди, поднесла к губам бокал пива. Солнечный луч, прорвавшийся сквозь толщу туч, нашел дырочку в слое пыли на оконных стеклах.

– Черт знает, как все закручено, – ответила она. – Скажу одно, не нравится мне Джулия Форд и та, другая… ну та, которую мы встретили вначале.

– Констанс Уэллс?

– Она самая. Тоже скользкая сучка.

– Ну‑ну, Рыжая, спрячь когти. Ни одна не признаётся, что разболтала кому‑нибудь, кто такая на самом деле Карен Дрю?

– Нет, конечно. Губки сжали в ниточку, глазки опустили…

– Хоть что‑нибудь интересное удалось выведать об их окружении?

– Пока нет. Обычная университетская публика. Зуб даю, Констанс Уэллс студенткой была членом марксистского кружка, и – могу поспорить – она не хочет, чтобы об этом узнали в ее фирме.

– А ты хочешь их просветить на этот счет? – с ехидством в голосе спросила Энни.

Лицо Рыжей расплылось в озорной улыбке.

– Ну, не то чтобы, но всякое может случиться. Все тайное становится явным… – Она допила пиво. – Эх, хорошо!

– Может, еще что‑нибудь? Как ты насчет пудинга?

Рыжая погладила себя по животу:

– Нет, шеф, с меня довольно. Единственное, что показалось мне интересным… Едва ли это для нас важно…

– Рассказывай давай! – поторопила ее Энни.

– Понимаешь, Джулия Форд начала карьеру с опозданием. Она поступила в университет, когда ей было уже двадцать с небольшим.

– И что?

– Большинство поступает в университет прямо из школы, вот что. Все хотят поскорее закончить образование и начать зарабатывать большие деньги, чтобы погасить студенческий заем.

– Понятно, – согласилась Энни. – Что у нас есть? Мэгги Форрест могла убить Люси Пэйн. Существует вероятность, что Джулия Форд в действительности Кирстен Фарроу, и она тоже может быть убийцей, так?

Рыжая посмотрела на Энни с удивлением:

– Я не это хотела сказать…

Энни знаком попросила ее замолчать:

– Ты подумай, она подходит по возрасту, сухощавая, если спрячет волосы под шляпой, наденет просторную одежду, накрасится… Чем не Мэри, как по‑твоему?

– Джулия Форд? Твою мать! Но ведь она же была адвокатом Люси Пэйн!

– И знала, кто она и где находится.

– А ведь действительно… – задумчиво сказала Рыжая. – Так мне покопаться в ее прошлом?

Энни кивнула:

– Попробуй выяснить, где она была в период между тысяча девятьсот восемьдесят пятым – в этом году Кирстен поступила в университет – и девяносто первым или девяносто вторым – с этого времени о Кирстен ничего не известно.