|
Мёрдок нашел лаз, расширил его и получил возможность приходить в паб и уходить, когда ему нужно. Первоначально это было вместительным хранилищем для контрабандных товаров с отдельным входом, но когда Хейли Дэниэлс вывела его из себя, то он воспользовался этим лазом, чтобы отправиться за ней. Он знал, куда она направляется, и мог уже через несколько минут оказаться в нужном месте, не попадая в объектив камер наблюдения. Сколько времени потребовалось ему, чтобы от входной двери паба выйти в Лабиринт?
– Не больше пяти минут, – предположил Новак. – Сэр? – Один из криминалистов подошел к ним и направил луч фонаря в угол. – Что там? – спросил Бэнкс. – Какой‑то пластиковый пакет, – ответил Новак. Он сделал несколько снимков находки. Фотовспышка на несколько мгновений ослепила их, осветив неестественно ярким светом замкнутое пространство. Затем Новак осторожно взял пакет и раскрыл его. – Ага! – воскликнул он, показывая содержимое пакета Бэнксу. – Одежда, презервативы, щетка для волос, тряпка, бутылка с водой. – Джентльменский набор, – заключил Бэнкс. – Темплтон был прав. Этому подонку очень понравилось то, что он сделал, и он намеревался продолжить. – Я не думаю, что можно рассматривать эту находку как улику, – подала голос побледневшая мисс Мелхиор, вспомнив о своих обязанностях. – Посмотрим, что скажут в лаборатории, – сочувственно глядя на нее, произнес Бэнкс. – Отличная работа, Стефан. Твои парни молодцы. Ну что, пойдем обратно в комнату для допросов. Мы не можем заставлять мистера Мёрдока ждать столько времени…
Закончив обед и распрощавшись с Рыжей, Энни вернулась в управление узнать новости. Она надеялась получить обнадеживающие известия из криминалистической лаборатории, однако за много лет работы твердо усвоила правило: надо быть терпеливой. Среди прочих текущих дел она выяснила местонахождение доктора Лауры Хендерсон, которая, как оказалось, все еще практиковала в Бате. Энни позвонила ей и, когда после нескольких сигналов на другом конце линии сняли трубку, поздоровавшись, назвала себя. Как и следовало ожидать, доктор Хендерсон отнеслась к этому звонку настороженно, потребовала от Энни назвать добавочный номер и вскоре перезвонила ей через автоматический коммутатор управления. – Прошу прощения за причиненные неудобства, – извинилась доктор Хендерсон, когда они вновь оказались на связи, – но моя работа требует особой конфиденциальности. – Моя тоже, – ответила Энни. – Так что считаем инцидент исчерпанным. – Договорились. Так чем я могу быть вам полезной? – Вы помните пациентку по имени Кирстен Фарроу? Она пользовалась вашими услугами в восемьдесят восьмом или в начале восемьдесят девятого года. Я понимаю, прошло много времени… – Конечно же я помню Кирстен, – с готовностью подтвердила доктор Хендерсон. – Бывают такие пациенты, которых помнишь всю жизнь. А в чем дело? С ней что‑нибудь случилось? – Нет, насколько мне известно, ничего не случилось, – ответила Энни. – Но почти шестнадцать лет никто не имеет о ней никаких известий. Может быть, она давала вам знать о себе? – Нет, никаких вестей от нее не было. – А когда вы видели ее в последний раз? – Пожалуйста, подождите. Я загляну в файл пациентов. Боюсь, что такие древние сведения могли и не сохраниться. – Энни, постукивая карандашом по столу, ожидала, что скажет доктор Хендерсон. – Наша последняя встреча была девятого января восемьдесят девятого года, – прозвучал, наконец, ответ, – и с тех пор я Кирстен не видела. |
