– Ты – человек запрограммированный на самоуничтожение, Поля. Почему бы тебе не поверить в то, что я соскучился? И не показать мне, как ты соскучилась? Просто, понимаешь, просто. От женщины, милая, лесом пахнет, когда она лежит, как бревно. Последнее – цитата.

Полагая, что раззадорил меня намеком, Вик потянулся ко мне, но я начала отбиваться. Вот оно! Щеки заполыхали, замолотилось, кажется, о грудину и лопатку сердце и стоном выплеснуло изнутри все сомнения до единого.

– Вик, отстань! У меня озарение. Я его уже много много дней ждала, желала, жаждала. Это кайф. Июльский лес, бревно, из под него высвобождаются незабудки. Мне было лет семь, когда я поразилась их красоте и упрямству. Валентин Петрович в халате, на кармане вышиты незабудки.

– Родная, ты удовлетворяешься воспоминанием о халате Валентина Петровича? Мало тебе нужно.

– У Инны на кармане вышиты точно такие же незабудки, Измайлов!

– Это уже извращение, Поленька.

– Вик, я тебя люблю за своевременную цитату! Ты ревновал, ты не дал мне вспомнить в городе, я изводилась. Теперь вспоминай вместе со мной. Когда муж меня вызволил, я в коттедже машинально залезла в шкаф…

– Так ты отныне только в шкафу кайфуешь? Предупреждать надо.

– Там висели халаты пассии мужа Они то и не давали мне покоя!

– Не захватил с собой парочку, прости…

– Вик, прекрати. На них тоже незабудки! А сейчас внимай…

Пока я повторяла историю Инны, полковник несколько раз порывался выброситься из окна.

– Измайлов, елки палки, неужели не доходит, что подруга Инны – любовница Валентина Петровича? Что ушла она от него к моему бывшему мужу, застукав с Лизой? Что муж и Лиза – черные мужчина и женщина? Вдруг она догадывается, как именно Бог восстанавливал справедливость по ее просьбе?

– Да ты тут совсем свихнулась, Поля. Или специально меня доводишь до исступления. Довела, сдаюсь, признаюсь во всем. Сегодня вечером Валентин Петрович неожиданно собрался отдохнуть тут у вас по соседству. Снял номер, не в пример твоему, шикарный, на два дня. Утром я поселюсь рядом с ним, Игорь устроил. Далее, в квартире одного из арестованных громил мы нашли башмаки, подошвы которых наследили под навесом возле машины Шевелева. Младший брат второго подвизается в фирме Валентина Петровича. Уже можно работать. К сожалению, по убийству Лизы и покушению на твоего благоверного ничего нового. Довольна?

– Вик, что им надо на заводе?

– Это никому неизвестно. Похоже, сейф будут вскрывать. Шевелев один им пользовался, когда наезжал с ревизиями.

– А незабудки?

– Детка, милая. На каком основании мы можем потребовать у людей домашние халаты? Ведь надобно убедиться, что вышивки одинаковые. Надо убедиться, что Валентин Петрович ублажал и подружку этой лысой девицы, и Лизу. Скорее всего твоя Инна скопировала у кого то узор. Единственное, что я могу для тебя сделать… Для себя сделать…

Он вытащил из куртки телефон и позвонил в коттедж Игорю:

– Капитан, прошу прощения за позднее беспокойство. Нельзя ли осмотреть халаты хозяина? Вышиты на карманах незабудки? Нет, я здоров, благодарю за заботу. Нет, до утра мне не дотянуть без этих сведений.

Минут через пять он сердито бросил мне:

– Не смотри на меня как на вершителя судеб. Пометила она бельишко твоего цветочками, пометила. Ты обладаешь поразительной способностью запутывать следствие и разбазаривать наше время.

– Вик, домработница Валентина Петровича ненавидит бывающих у него женщин…

– А пошла она… Мне пора.

Я вцепилась в него намертво.

– Прорвало, – констатировал Измайлов и перестал спешить.

Проснулась я в половине девятого. Прохладный ветер пузырил занавески.