Пауза.

— Тогда я впервые заподозрила, месье Пуаро, что между доктором и мисс Монкриф что-то есть. Конечно, я знала, что он ею восхищается и что они очень близкие друзья, но ничего больше. Я снова поднялась по лестнице — я испытала нечто вроде шока, — при этом заметила, что дверь на кухню открыта. И с тех пор я думаю, что Беатрис, должно быть, подслушивала. Вы ведь понимаете, правда, что их разговор можно истолковать в двух смыслах? Он мог просто означать, что доктор знал: его жена серьезно больна и не сможет прожить дольше; я не сомневаюсь, что именно это он имел в виду, но для такой женщины, как Беатрис, эти слова могли иметь другой смысл. Ей могло показаться, что доктор и Джин Монкриф определенно… ну, они определенно планировали покончить с миссис Олдфилд.

— Но вы сами так не думаете?

— Нет, нет, конечно, нет…

Пуаро испытывающее посмотрел на нее:

— Мадам Гаррисон, что еще вам известно? О чем еще вы мне не рассказали?

Она вспыхнула и резко ответила:

— Нет же, конечно, нет. Что еще может быть?

— Не знаю. Но я подумал, что, может быть… что-нибудь?

Женщина покачала головой. На ее лицо вернулось прежнее встревоженное выражение.

— Возможно, — произнес Эркюль Пуаро, — Министерство внутренних дел распорядится произвести эксгумацию тела миссис Олдфилд.

— Ох, нет! — Медсестра Гаррисон пришла в ужас. — Как это ужасно!

— Вы считаете, что это было бы неправильно?

— Я считаю, что это было бы ужасно! Подумайте о разговорах, которые это вызовет! Это будет кошмаром, настоящим кошмаром для бедного доктора Олдфилда.

— Вы не считаете, что это могло бы быть полезным для него?

— Как это может быть полезным?

— Если он невиновен, — ответил Пуаро, — его невиновность будет доказана.

Он умолк, наблюдая, как эта мысль проникает в сознание медсестры Гаррисон, как та озадаченно нахмурилась, а потом лицо ее прояснилось.

Женщина глубоко вздохнула и посмотрела на него.

— Я об этом не подумала, — просто сказала она. — Конечно, это единственное, что нужно сделать.

С верхнего этажа донеслись глухие удары. Медсестра Гаррисон вскочила:

— Это моя старая дама, мисс Бристоу. Она проснулась после дневного сна. Я должна пойти и успокоить ее перед тем, как ей принесут чай и я пойду на прогулку. Да, месье Пуаро, я думаю, вы совершенно правы. Вскрытие уладит это дело раз и навсегда. Оно пресечет все эти ужасные слухи о бедном докторе Олдфилде, они заглохнут.

Она пожала ему руку и поспешно вышла из комнаты.

Эркюль Пуаро дошел до почты и позвонил в Лондон.

Голос на другом конце провода звучал раздраженно:

— Разве вам необходимо все это разнюхивать, мой дорогой Пуаро? Вы уверены, что это наш случай? Вы знаете, чего обычно стоят все эти деревенские сплетни — просто ничего не стоят!

— Это случай особый, — ответил Эркюль Пуаро.

— Ну, если вы так говорите… У вас такая утомительная привычка всегда оказываться правым. Но если все это яйца выеденного не стоит, мы будем вами недовольны, вы же понимаете.