— Ну-у! — Мисс Летеран выдохнула это единственное слово, сложив в него всю гамму радостных чувств.

— Дело это деликатное, вы понимаете, — подчеркнул сыщик. — Мне приказали представить отчет относительно наличия достаточных оснований для эксгумации.

— Вы собираетесь выкопать эту бедняжку! — воскликнула мисс Летеран. — Как ужасно!

Если б она сказала «как великолепно», а не «как ужасно», эти слова больше соответствовали бы ее тону.

— А каково ваше мнение, мисс Летеран?

— Ну, конечно, месье Пуаро, ходило много слухов… Всегда ходит так много сомнительных сплетен… Нет сомнений, что доктор Олдфилд вел себя очень странно с тех пор, как это произошло, но, как я неоднократно говорила, нам, конечно, не следует относить это на счет нечистой совести. Возможно, просто горе… Нет, конечно, они с женой не слишком любили друг друга. Это я точно знаю, из первых рук. Медсестра Гаррисон, которая ухаживала за миссис Олдфилд три или четыре года, до самого момента ее смерти, тоже это подтверждала. И я всегда чувствовала, знаете ли, что у медсестры Гаррисон были подозрения. Она ничего никогда не говорила, но это можно понять, ведь правда? По манере поведения…

— Имеется так мало фактов, на которые можно опереться, — печально отозвался Пуаро.

— Да, я понимаю, но наверняка, месье Пуаро, если тело эксгумируют, тогда мы всё узнаем.

— Да, — согласился сыщик, — тогда узнаем.

— Раньше были случаи, похожие на этот, конечно, — продолжала мисс Летеран; ее нос подергивался от приятного волнения. — Армстронг, например, и этот, другой мужчина — не могу вспомнить его имя… и потом Криппен, конечно. Я всегда гадала, была Этель Ле Нев его сообщницей или нет. Конечно, Джин Монкриф — очень милая девушка, я уверена… мне бы не хотелось говорить, что она подбила его на это, но мужчины становятся такими глупыми из-за девушек, правда? И конечно, они очень тесно общались!

Пуаро молча смотрел на нее с невинным вопросительным выражением на лице, рассчитанным на то, чтобы вызвать дальнейший поток излияний. Про себя он забавлялся, подсчитывая, сколько раз она произнесла слово «конечно».

— И конечно, благодаря вскрытию и прочему, столь многое должно проясниться, не так ли? Слуги и тому подобное… Слуги всегда так много знают, правда? И конечно, совершенно невозможно запретить им сплетничать. Беатрис, служанку Олдфилдов, уволили почти сразу же после похорон, и мне это всегда казалось странным, особенно учитывая то, как трудно в наше время найти служанку. Похоже, доктор Олдфилд боялся, что она что-то знает.

— Несомненно, похоже, что есть основания для расследования, — торжественно заявил Пуаро.

Мисс Летеран слегка вздрогнула от отвращения.

— Мысль об этом так отталкивает, — сказала она. — Наша милая, тихая деревушка… ее вытащат на страницы газет… и вся эта огласка!

— Вас это ужасает? — спросил Пуаро.

— Отчасти. Я старомодна, знаете ли.

— И, как вы говорите, это, вероятно, всего лишь сплетни.

— Ну… я бы не хотела с уверенностью говорить так. Знаете, я думаю, что люди правы: нет дыма без огня.

— Я и сам думал именно так, — сказал Пуаро, вставая. — Я могу довериться вашей скромности, мадемуазель?

— О, конечно! Я никому не скажу ни слова.

Сыщик улыбнулся и откланялся.

На пороге он сказал маленькой служанке, которая подала ему шляпу и пальто:

— Я здесь для того, чтобы расследовать обстоятельств смерти миссис Олдфилд, но я буду вам благодарен, если вы сохраните это в тайне.