— То-то и оно, что все собаки исчезли из замка, как только появились эти чудовища. И — ни звука, ни клочка шерсти, ни обглоданной кости… Исчезли — и все, как будто их и не было. А черные твари хозяйничали как хотели. Да, так мы устроили засаду и стали ждать. Как раз было полнолуние, каждый камешек во дворе видно, словно днем. Сидим, смотрим, и вдруг со стороны конюшен раздается вой — тонкий, жалобный, как плач ребенка… Из сада ему ответили другие голоса, и от главных ворот — тоже. Звуки приближались, и вот уже на середине двора замелькали черные тени. Вой прекратился, и волки, совсем так, как это сделали бы люди, прошмыгнули в тень, оставив одного зверюгу караулить. Волк сидел неподвижно посреди двора, я сам его видел — огромный черный зверь с чудовищной пастью! А в хлеву в это время блеяли испуганные овцы. Мы с криками выскочили из засады, пятеро бросились в хлев, а трое отрезали путь к отступлению… Я сам выстрелил в этого волка с пяти шагов, промахнуться было невозможно, но стрела прошла сквозь него, как сквозь дым костра! Это не волки, это оборотни, они погубили семью старого Дисса и разграбили его добро! Кто-то наслал на Редборн такую напасть, а теперь еще этот Ферндин… — Альграс в сердцах стукнул по столу пустой кружкой.

— И что же эти зверюги… или оборотни, так ушли тогда? — спросил Конан, пытаясь понять что-то, что никак не могло стать четкой мыслью.

— Огромный страж метнулся в птичник, оттуда не было другого выхода наружу, значит, он оказался в западне. Те охотники, которые вбежали в хлев и осветили каждый уголок, нашли лишь трех зарезанных овец — и никого больше. Волки исчезли, словно сквозь землю провалились. И в птичнике тоже никого не оказалось… После этого уже не находилось охотников устраивать облавы.

— А что, на людей они тоже кидаются? — Бёрри все еще с опаской косился на дверь.

— Нет, вот чего не было, того не было. И скот деревенский ни разу не тронули, только уничтожили все стадо барона Дисса и исчезли. Давно их уже не видно в наших краях, но челядь в замке все равно по ночам крепко запирает все двери…

Альграс умолк, внимательно глядя на киммерийца. Бёрри поспешно наполнил кружки и, словно желая разогнать тяжелую тишину, повисшую в комнате, принялся легонько пощипывать струны невесть откуда взявшейся эрты. Негромкие звуки старинной баллады разгладили нахмуренный лоб их гостя. Альграс выпил вина и даже стал притопывать в такт ногой. Конан, не обращая на Бёрри внимания, неотрывно глядел куда-то в темный угол и что-то сосредоточенно обдумывал, постукивая по столу рукояткой кинжала.

— Сколько, говоришь, деревень вокруг Редборна? Три или четыре? — спросил он вдруг.

— Раньше было четыре, сейчас три осталось, — откликнулся Альграс. — Улир был слишком далеко отсюда, и лес там подступал вплотную. Кабаны топтали посевы, а волки травили скот… Да и медведи, бывало, к домам выходили. Барон Дисс приказал жителям перебраться поближе к замку, и теперь осталось только три поселения: Одлер, Хланк и наша деревня, Бента. Ты что-то задумал, киммериец?

— Конечно, задумал, а иначе зачем бы к тебе обращался? Ведь тебя, если я правильно понял, здесь все уважают и к словам твоим прислушиваются.

— Да, друг, я немало пожил, и у меня часто спрашивают совета… Сам барон Дисс говаривал, что если кто и может примирить разошедшихся мужиков, так только Альграс!

Он горделиво подкрутил усы и насмешливо глянул на Конана. Бёрри, не пропуская ни слова, с деланной задумчивостью сидел в сторонке, по-прежнему перебирая струны.

— Ну, значит, я тоже кое-что смыслю, раз привел тебя сюда. — Конан широко улыбнулся, сверкнув голубыми глазами. Альграс вдруг спросил:

— Похоже, у тебя с Ферндином свои счеты, а, киммериец? Иначе зачем бы тебе прятаться в хибаре старого Юриса? Смотри-ка, в доме уже больше года никто не живет, а все чисто и прибрано…

Бёрри невольно вздрогнул, а Конан махнул рукой в его сторону:

— Рыжий не терпит беспорядка, всю ночь трудился, мусор выносил.