— Верно, таких большинство. Ничего, нам больше достанется.

Оглядев склон, Мейсон взглянул на Трулава.

— Коварное место, Трулав, — заметил он, — вот этот склон. Когда-нибудь бревнышко тебя достанет.

— Все может быть.

Мейсон притопал издалека не затем, чтобы поговорить о заготовке леса, так что Трулав, отхлебнув из бутыли, ждал. Время снова браться за дело, а то так ничего и не наработаешь. С большими деревьями приходится порядком повозиться.

Мейсон принялся править нож о подошву сапога. Оценивающе поглядел, еще поправил.

— Не забыл ту крошку из Тукалуки-Коув? Эхо, так, что ли?

— Ту, что в Кейниз-Форк обошла в стрельбе всех парней?

— Она самая. — Мейсон попробовал лезвие на волос. — Она ездила в Сеттльменте за причитавшимися ей деньгами. Похоже, теперь возвращается домой вместе с парой переселенцев и за ней гонятся какие-то люди.

— Тогда им лучше ее не догонять.

— Стрелять-то она умеет, с этим порядок! Пожалуй, не уступит никому, но их там целая шайка. — Помолчал. — Один из них Феликс Хорст, с тропы.

Трулав заткнул бутыль пробкой и загнал ее поплотнее ладонью.

— Где они?

— До меня дошло от одного парня из Рассел-Форк. Он думал, мы знаем. — Мейсон замолчал.

— Она, значит, держит путь к своим местам. Где Мордекай?

— Думаю, идет к ней. Малый, который мне, передал, сначала видел его.

Трулав припрятал топор и пилу вместе с еще наполовину полной бутылью. Взял из тайничка немного продуктов, пороху и дроби.

Они перешли через Биг-Мокасин-Крик и двинулись лесом к тропе старого Буна. Недалеко отсюда индейцы убили старшего сына Буна, Джеймса. Если Трулав правильно помнил, было это году в 73-м.

Братья бежали ровно, легко, размашистым шагом опытных охотников.

— Мордекай будет там раньше нас, — сказал Мейсон.

— Ага, опережает.

Через час они перешли на шаг. Трулав спросил:

— А что за переселенцы, которые ее провожают?

— Большой чернокожий малый и янки, как я слыхал. Тоже большой, молодой.

— Мухи летят на мед, — высказал свое авторитетное мнение Трулав. — Помнится, у нее и фигурка что надо, и мордочка ничего.

День подходил к концу, сгущались тени. Оба бежали вперед, останавливаясь только для того, чтобы напиться из холодных ключей, сочившихся меж камней. Мгновение они отдыхали, прикидывая, сколько осталось впереди, и снова мчались вперед.

— К рассвету они должны появиться в здешних местах. Тогда их и отыщем.

Мейсон, рослый, худой Сэкетт с Тесных гор, как и Трулав, бродил обычно в одиночку. Он надолго уходил в леса искать женьшень. Дела его шли хорошо, так как на его добычу всегда был спрос и платили достаточно.

Но как ни были бы они заняты, если Сэкетт оказался в беде, они спускаются с гор. Они спускаются, чтобы благополучно довести Эхо Сэкетт до дома или отправить на тот свет тех, кто причинит ей горе. Старый Барнабас, основатель клана, установил этот закон более двухсот лет назад, и с той поры не было случая, чтобы Сэкетт отказался прийти на помощь родственнику.

— Что думаешь? — спросил Трулав.

Они снова перешли на шаг. Мейсон не спешил с ответом.

— Лучше сбегать к истоку Уоллен-Крик и оставить там знак. Туда через Каменную гору или Пауэлл. Если они прошли дальше, будем знать.

— Самое лучшее поискать Мордекая.

— Сам нас найдет. Мордекая не обнаружить никому, если только он сам не захочет.

За час до первого света они сошли с тропы в чащу, разожгли крошечный костерок и сварили кофе.