| Но Сотник подумал, что спасаться в горах от кометы - все равно, что все время сидеть в море, чтобы не утонуть. Хотя, в конце концов, - их дело. Главное, что вскоре на гору прилетел вертолет с мебелью альпинистов и Петра Васильевича, бордового от мороза, отвезли в космопорт. Как только Сотник вошел в корабль, экипаж, как всегда в последнее время, сделал вид, что срашно занят своими делами. Тэкс повернулся к капитану спиной и, казалось, был углублен в книгу с каким-то дешевым детективом, не замечая, что держит ее вверх ногами. А Бэримор принялся фальшиво напевать и начищать чайник и без того блествший, как солнышко в летнюю пору. Петр Васильевич мрачно окинул взглядом экипаж и прошествовал к командирскому креслу, где тоже повернулся ко всем спиной. Что он - хуже их, что ли? Но ему надо было кое-что сказать экипажу. И чтоб показать, что он делает это не по своей воле, он произнес: - Кх-мм! - затем посмотрел краешком глаза, как на это замечание отреагирует экипаж. Тэкс не пошевелился, чтобы, не дай Бог, Сотник не почувствовал, что он ему, Тэксу, интересен. Но напряженно уставился на отражение капитана в лобовом стевле. Бэримор следил за Петром Васильевичем, глядя в блестящий бок чайника и одновременно продолжая натирать его тряпочкой. Робот ведь ставил свою принципиальность ничуть не ниже остальных. - Сюда скоро комета прилетит, - наконец прочистил горло Петр Васильевич. Говорят, от нее планеты пропадают. - Он замолчал, давая экипажу время освоиться с эти интересным сообщением. - Ну, если слушать радио, - сказал Тэкс таким голосом, что сразу стало ясно: радио не слушает один ненормальный Петр Васильевич, - то это можно было узнать еще две недели назад. Сотник медленно повернул голову. Видно, у него совсем вылетело из головы, что он собирался общаться спиной. - Что? - спросил он так, что Тэксу захотелось стать маленьким и исчезнуть в недрах штурманского кресла. Да так, чтобы его уже никто не нашел. Теперь ему уже не надо было смотреть в лобовое стекло, ярость командира он ощущал спиной. Даже сквозь толсток кресло. Робот продолжал методично протирать дыру в чайнике. Хотя внутри него проводки здорово напряглись. - И ты молчал! - прогремел Петр Васильевич. - Ну, знаешь, это уже ни в какие рамки!.. А что - если бы мы врезались в эту комету и разлетелись на кусочки к чертовой бабушке?! - Да что толку - тебе говорить? - взвился Тэксю От испуга он сам перешел в нападение. - Уперся в своих жучков, кроме них ничего не видишь. Что больше некому этим заняться? Ты что - Папа Римский? Или кто у вас там раньше нищих кормил? Видимо, Тэкс не знал, кто такой Папа Римский. Да и Сотник, честно говоря, не очень помнил. Да и не до того ему сейчас было. В этот момент он был очень похож на быка. Петр Васильевич стоял, полусогнувшись. Его ноздри то расширялись, то сужались с шумом втягивая и выпуская воздух каюты. Глаза ничего хорошего не выражали. Красной тряпкой для капитана Тэкс быть совсем не желал, поэтому спрятался в кресло и снова принялся читать детектив кверху ногами, с ужасом следя за отражением Петра Васильевича в лобовом стекле. Сотник рывком повернулся к роботу. - И ты это знал? Будь Бэримор человеком, он бы взвизгнул, нырнул в кубрик и заперся там до прихода милиции, но поскольку он был роботом, а голос у роботов на визжание не рассчитан, они ведь такие ограниченные, то просто сказал: - Радио является единственным доступным источником информации о событиях в мире, в постоянном курсе которых должно было быть любое уважающее себя разумное существо. Даже для Сотника это было слишком. Это означало, что - он существо неразумное.Что команда его ни в грош не ценит. Что он - чуча мелководная и что его презирают. Чуча - это такое животное, которое держат на одной водяной планете вместо овец, но чучи гораздо глупее их. Теперь понимаете, почему - чуча? Петр Васильевич обвел диким взглядом каюту в поисках того, что можно было бы с грохотом швырнуть или опрокинуть. |
