|
Выстрелил в меня этим словом, как пулей. - Все это полная ерунда! Безмозглые недоумки! Вы собираетесь доказать, что девушка по имени Эми - моя дочь и что Карлотта Воэн, которая когда-то работала у меня и теперь значится под именем Элинор Деново - ее мать. Верно? - Конечно. - Когда родилась ваша Эми? - За две недели до того, как вы отправили Элинор Деново первый чек. Двенадцатого апреля тысяча девятьсот сорок пятого года. - Следовательно, зачата она была летом сорок четвертого. В июле, если роды состоялись вовремя. У вас наверное есть записная книжка. Достаньте ее. В отличие от Оскара, я не успел достаточно привыкнуть к раболепству. Я постучал себя по черепу. - Она у меня здесь. - Тогда занесите в нее следующее. В конце мая сорок четвертого года я в числе правительственной делегации вылетел в Англию на переговоры с британцами и штабом Эйзенхауэра. Через неделю после высадки союзников в Нормандию я полетел в Каир, а оттуда в Италию. Первого июля с тяжелой пневмонией я угодил в военный госпиталь в Неаполе. Двадцать четвертого июля, когда я немного оправился, меня самолетом вывезли в Марракеш. Я жил на той самой вилле, где раньше останавливался Черчилль. Двадцатого августа я вылетел в Лондон, где пробыл вплоть до самого возвращения в Вашингтон шестого сентября. Если бы послушались меня и достали записную книжку, у вас бы все это было сейчас записано. Он повернул голову и позвал: - Оскар! Распахнулись двухстворчатые двери, и на пороге возник Оскар. - Безмозглые кретины, - произнес Джаррет. - Особенно Макгрей; он дебил от рождения. Ведь могли хотя бы проверить, где я был тем летом. Для этого хватило бы мозга улитки, которым, к сожалению, никто из этих болванов не располагает. Оскар, этот человек уходит и больше никогда нас беспокоить не будет. Он повернулся и вышел через боковую дверь. Не глядя на Оскара, я молча прошагал по коридорам к выходу. Я едва не забыл свой плащ, однако в самый последний миг, проходя мимо, успел заметить его уголком глаза и прихватил на ходу. Накидывать его на себя я не стал, так как проливной ливень кончился и с неба лишь слегка моросило. На штраф я не нарвался лишено чистой случайности. Обычно по шоссе Тейконик я еду со скоростью шестьдесят миль в час, в этот же раз почти все время я выжимал семьдесят. Мне хотелось побыстрее добраться до дома, чтобы спокойно поразмышлять, но одна мысль никак не давала мне покоя и свербила в мозгу, пока я не притормозил. Я съехал с шоссе на обочину, вынул записную книжку и занес в нее все даты и события, о которых рассказал Джаррет. Ровно в восемь вечера я отпер своим ключом входную дверь и пошел в прихожую. Вулф уже сидел в столовой. Я просунул голову в дверь, сказал, что заморю червячка на кухне, и, не дожидаясь ответа, прошествовал туда. Фриц, который всегда ужинает в девять, возился с артишоками. Увидев меня, он прищурился и сказал: - О, ты еще жив. Ты поужинал? - Нет. - Он очень волновался из-за тебя, в отличие от меда. - Фриц сполз с табуретки. - Есть салат с креветками... - Нет, спасибо, я съем чего-нибудь посущественнее. |
