|
Только не говори мне, что этот чревоугодник сожрал всю утку. - Нет, что ты. Хотя я знал одного швейцарца, который в один присест расправился с двумя утками. - Разговаривая, Фриц одновременно перемешивал что-то на сковородке, которую уже успел поставить на плиту. - Как ты съездил? - Прескверно, - отмахнулся я, доставая из буфета бутылку. - Ни молока, ни кофе мне не надо. Я хочу напиться. - Только не здесь, Арчи. Пьянствовать иди к себе в комнату. Может, все-таки попробуешь морковь по-фламандски? - Хорошо, давай, - согласился я, плеснул себе виски, сел за свой стол, прихлебнул из стакана и погрузился в мрачное раздумье. Фриц, видя, что мне не до него, больше не приставал с разговорами. Когда я в третий раз поднес к губам стакан, дверь распахнулась и в проеме возникла туша Вулфа. - Я выпью кофе здесь, - объявил он Фрицу, потом подошел к разделочному столу и взгромоздился на табурет. Когда-то много лет назад он приобрел себе широченное кресло и распорядился, чтобы его поставили на кухню. На следующее утро кресло исчезло, Фриц отнес его в подвал. Насколько мне известно, ни тогда, ни с тех пор случившееся вслух не обсуждалось. Должен вам еще объяснить, что правило "никогда не обсуждать деловые вопросы во время трапезы" не распространялось на те случаи, когда я ел в одиночку на кухне или в кабинете, поскольку считалось, что к трапезе этот процесс никакого отношения не имеет, да и именовался он не иначе как "Арчи пошел перекусить". Вот почему, отправив в пасть изрядный кусок утки по-мордорски и подцепив на вилку морковку, я провозгласил: - Даже слов нет, как я вам признателен. Вы поняли, что со мной творится что-то неладное и совершили над собой неслыханное насилие - лично пожаловали и взгромоздились на эту ужасную табуретку вместо того, чтобы уютно устроиться в своем кресле за столом. Воистину у меня нет слов. Никогда не забуду. Вулф скорчил гримасу. - Ты пьешь виски во время еды. - Просто я не нашел сок цикуты или болиголова. Кто-нибудь знает, куда подевался мой сок цикуты? Кто там из древних греков его пил? - Ты поясничаешь. Ты прекрасно знаешь, кто его выпил. Что случилось? Я ожесточенно кромсал утку тупым ножом с деревянной рукояткой. Наверху в оранжерее у нас целая прорва острейших ножей из нержавеющей стали, но в кухне или в столовой пользоваться такими ножами запрещено. Табу, понимаете? - Этим ножом даже приличное хара-кири не сделаешь, - пожаловался я. - Вы заслужили право знать, что случилось, поскольку вам предстоит подхватить древко из моих слабеющих рук и продолжить дальше без меня. Буду излагать порциями в промежутках между укусами. - Я отпил виски. - И глотками. Сказано - сделано. Я дословно передал Вулфу нашу беседу с Джарретом, не больше чем по две фразы за раз. К тому времени, когда я добрался до заключительных слов Джаррета, от утки остались только косточки, а Вулф опустошил одну чашечку кофе и налил себе еще. Проглотив последний кусок моркови, я сказал: - Делать себе хара-кири на полный желудок мне уже не улыбается, но и рассказывать больше нечего. Желаете прокомментировать? - Нет. Сначала ты - у тебя было два часа на размышление. - Я вел машину, а не размышлял. Хорошо. Сперва то, что касается его алиби. |
