Изменить размер шрифта - +
– Я смотрю Полу в глаза. – Я точно не могу уехать до похорон в Рединг и вернуться к пятнице? Мне здесь ужасно не по себе. Да и всегда было неуютно, – добавляю я, жалея, что не могу рассказать обо всем случившемся.

– Совершенно уверен, – твердо отвечает он. – Журналисты помчатся за вами и будут обивать ваш порог. А после похорон эти новости моментально устареют. Такова печальная правда: вскоре в заголовках будет красоваться что-то другое. После смерти нас помнят недолго, разве что те, кто хранит о нас память в сердце. – Он берет со стола папку и убирает в портфель. – Как адвокат вашего покойного супруга я буду присутствовать на похоронах. Могу я предложить заехать за вами в пятницу в одиннадцать часов, и мы отправимся вместе?

– Спасибо, это было бы чудесно.

– Я найду машину, которая отвезет вас в Рединг после похорон. – Он достает из внутреннего кармана визитку и протягивает мне. – А пока, если вам что-то понадобится, просто позвоните.

7

 

Прикрываю глаза, и из прошлого всплывают воспоминания о доме в Рединге. Вижу отца – он сидит в кресле в гостиной, веки опущены, рот полуоткрыт, его дыхание пахнет лекарствами. Вижу коричневую входную дверь, узкий коридор, лестницу с узорчатым ковром.

Хочется плакать. Папа обо мне позаботился, он думал, что мы с мистером Барристоном встретимся вскоре после его смерти. Он не мог знать, что умрет так быстро, а его поверенный будет в отъезде. Моя жизнь сложилась бы совсем иначе… Я бы уехала в школу-пансион, за мной бы присматривал мистер Барристон. Сейчас я бы уже училась в колледже на втором курсе, завела бы друзей. Жила бы, любила, в каникулы путешествовала бы по Европе. А вместо этого я стала жертвой похищения и свидетельницей двух убийств.

Меня охватила такая тоска по дому в Рединге… Нужно уехать подальше отсюда, вырваться на волю. Вот только по-настоящему освободиться не получится никогда. Я все время буду помнить о похитителях.

Вспоминаю о Поле Карре и о том, что о нем было сказано в инструкции.

Через некоторое время с тобой свяжется Пол Карр, адвокат Неда. У него для тебя информация, можешь ему доверять. В случае проблем обращаться можно только к нему. Никому больше не звони.

Последний пункт инструкции эхом отдается у меня в голове. Никому больше не звони. Я и не звонила. Но ведь я уже сделала все, что от меня требовалось. Теперь-то можно отыскать Кэролайн?

Мне так хочется ее увидеть! Она – все, что у меня осталось, больше никого нет. Взяв телефон, набираю номер подруги.

Взволнованно жду, когда она снимет трубку. Как я все это ей объясню? Мне запрещено делиться тем, что я узнала или увидела, запрещено говорить о ложном похищении. Я могу признаться Кэролайн, будто Нед обманом заставил меня выйти за него, но все равно придется притвориться, что мы на самом деле уехали в Хейвен Клифф на две недели, что Нед и правда был подавлен – настолько, что решил покончить с жизнью. Мысль, что мне никогда нельзя будет рассказать о пережитом, невероятно тревожит.

Почти с облегчением слушаю механический голос, который сообщает, что номер больше не обслуживается. Затем хмурюсь: Кэролайн не стала бы менять номер, не сообщив мне. Но так было раньше… Сердце ноет. А вдруг она больше не желает иметь со мной ничего общего, ведь я ей не сказала, что вышла за Неда?

Звоню Кэролайн на работу. Трубку снимает мужчина, а когда я прошу позвать Кэролайн к телефону, говорит, что ему очень жаль… Несколько недель назад она попала под машину и, к сожалению, скончалась. Уронив телефон, падаю на колени, и по безмолвному дому эхом разносятся мои горькие и отчаянные рыдания. Я все думаю, что умру от этой боли, умру от чувства вины. А мысль, которая чаще других вспыхивает в моей голове, такова: если бы Нед не был мертв, я бы прикончила его голыми руками.

8

 

Солнце проглядывает сквозь облака, по кухне разбегаются его лучи.

Быстрый переход