— Ты бы справился, понятное дело. А вот твой герцог…

Помощничек чуть зубами не заскрежетал. Но сдержался. И предложил:

— Может, пойдем ему навстречу?

— Ни за что. И вообще… — Лизетта закатила глаза. — Вон он. Ползет…

Гастон выдохнул с облегчением. Жив!

Нет, светлость не полз. Плелся. Даже фата больше не развивалась. Висела белой тряпкой, символизируя поражение молодого герцога. Следом так же вяло топала лошадь, нагруженная мешками. С фруктами, не иначе. Ох, черти рогатые! Гастон был готов кинуться и расцеловать светлость. Справился с невестиным заданием! Умница!

Лизетта стараний не оценила.

— Почему так долго? — спросила строго. — Я совсем оголодала. Желудок к позвоночнику прилип. Теперь и не отлепишь.

Светлость не посмел оправдываться. Притащил не без помощи Гастона мешки, высыпал содержимое на траву и промямлил заплетающимся от усталости языком:

— Приятного аппетита.

— А блюдо где?

Парни переглянулись и развели руками.

— Ладно, — смирилась Лизетта. Голод пересилил желание поерничать.

Не глядя больше на двух олухов, она умяла с десяток груш, затем принялась за яблоки. Апельсинами герцог в этот раз угостить не потрудился. Ну и не беда. От утренних потом во рту кислый привкус стоял. Наевшись, она с трудом поборола желание снова плюхнуться на бок. Нельзя. Скоро уж обратно в девицу превращаться. А делать это лучше в родной спальне. Подальше от похитителей.

— Всё, домой пошли, — объявилась она и направилась в сторону дороги.

— К к-к-кому до-домой? — прошептал герцог, пятясь.

— Ко мне, вестимо. Возвращать меня пора. Восвояси. Утомилась я что-то. Как доберемся, спать лягу, а вы с Ви будете договариваться. О сумме компенсации.

— С кем? — осторожно осведомился брюнет.

— С Виолеттой, — отчеканила Лизетта. — Она у нас дама грозная. Никому спуску не дает.

— Толстушка в красном? — уточнил парень на всякий случай.

— Это герцог твой толстячок, — не осталась в долгу Лизетта. — А Ви у нас женщина с пышными формами. И очень даже аппетитными.

Шли снова пешком. Взгромоздиться на единственную имеющуюся в распоряжении лошадь Лизетта герцогу не разрешила. И неважно, что едва передвигает ноги. Его проблема. Кобыла не обязана везти на себе такую тяжесть. Мешки с фруктами доставила, и хватит трудов. Тем более, обратно-то из красного замка этот увален всё равно верхом поедет. Так пусть лошадка отдохнет, сил наберется.

— Как думаешь, сколько твои родственники с нас попросят? — спросил Гастон по дороге. Он шагал куда бодрее светлости. Его-то за фруктами не посылали.

— Я уже говорила: у меня только опекун, — напомнила Лизетта раздраженно. — Но его все боятся. Попросит много. Рисковали та-а-аким сокровищем! Изверги!

— Не так уж он тебя любит, раз сослал в глушь, — припечатал Гастон.

— Ой, можно подумать вас двоих из большой любви сюда отправили. Наверняка, чтоб глаза не мозолили.

— О! Это ты по своему опыту судишь? — не выдержал Гастон и тут же пожалел о грубости.

Удар Лизеттиного рога пришелся в филейную часть тела. Парень подскочил и плюхнулся на четвереньки. Пришлось сжать зубы так, что челюсть свело. Но всё лучше, чем завопить от боли на радость вредной корове.

— Цел? — одними губами спросил светлость, когда Гастон поднялся и захромал дальше.

— Угу, — пробормотал тот, размышляя, с каким средством по возвращению лучше делать компресс.