— Кому там мерещится? — возмутился Гастон, выглядывая в окно. — Перепили что ли? Ох!

Он с воплем отшатнулся, будто увидел чудище.

Хотя почему будто?

На высоте шестого этажа парило ОНО. То бишь, дракон. Самый настоящий ДРА-КОН! Ярко-красного цвета! Мощные крылья весело хлопали, создавая вихри. В зеленых глазах горел недобрый огонь. А пасть и зубы… Ох мамочка! Проглотит в один присест не то, что стройного Гастона, а упитанных Арнольда со светлостью вместе взятых.

— Вот ты где, помощничек! — выдало чудовище радостно. — А куда жених подевался? Я есть хочу! Со вчерашнего обеда не кормленная!

— Черти огнедышащие, — простонал Гастон и повторил вчерашний «подвиг» светлости: грохнулся в обморок.

Дракониха только глаза закатила.

— Да что ж все какие слабонервные? Тьфу! Жених! Жениииих, ты где? Пора откармливать будущую жену! А то похудеет…

…Полчаса спустя горе-похитители, сидя на бревне, с тревогой наблюдали, как дракониха уплетает окорок за окороком, резво сокращая герцогские запасы. Сначала приятели по привычке натаскали фруктов и чуть не сгорели. В прямом смысле. Грозное пламя, прошедшее над головами, обоим подпалило шевелюры. Светлость еще и ожог заработал. На ладони, которой прикрывался во время огненной атаки.

— Я вам что — травоядная? — спросила дракониха, клацая зубами. — Мясо хочу! Корову бы слопала! Целиком!

— Ко-ко-ко… — начал светлость, а невеста скривилась, явно вспомнив свой вчерашний облик.

— Ладно, не корову. Можно барашка. Или порося. Не живого только. Жаренного!

Увы, с жаркой дело не заладилось. Кухарка едва встала и только принялась за готовку. Друзьям пришлось клятвенно заверить Лизетту, что обед она получит в зажаренном до хрустящей корочки виде. А на завтрак пойдут и копчености. Они пошли. Очень даже в охотку. Дракониха громко чавкала и щурила глазки от удовольствия. А похитители, как загипнотизированные, глазели на ее зубы и тряслись от страха. Ведь не зубы, а мечи! Камни запросто раскрошат, не то, что человеческие кости!

И чего вчера корову боялись? Премилое было создание…

— Уффф, — выдала Лизетта, наевшись до отвала, и икнула. — А теперь я бы…

— Подремала? — пискнул в надежде светлость.

Зелень в драконьих глазах померкла. Вместо нее похитителям почудилось опасная чернота с огненными всполохами.

— Нет! Летать хочу! — Лизетта тряхнула головой. — И буду!

— Удачного полета, — вставил Гастон. — Только далеко не улетай. А то император…

Он замолчал, не закончив фразу, ибо дракониха вонзила когти глубоко в землю. Жуткие-прежуткие когти.

— Я тут полетаю, — пообещала она с усмешкой. — Вокруг замка герцогского. Эх, не врезаться бы. Жених, ты сильно дорожишь башенками?

Светлость дорожил башенками, как и матушкиным родовым гнездом целиком. Однако отрицательно мотнул головой. Мол, делай, что хочешь, только меня не ешь.

Но с полетом не сложилось. И вовсе не потому, что Лизетта значительно потяжелела после сытного завтрака. Помешал громкий крик охранника, что ворота сторожил.

— Едут! Кареты с гербами Винзуров!

Светлость горестно заскулил. Плюхнулся на четвереньки, утыкаясь лбом в землю. Да-а-а, вот только отца с тремя братьями сейчас и не хватало!

— Ты чего? — шикнул Гастон. — Вставай. Батюшка разгневается, когда увидит, что ты перед невестой ползаешь.