Сидели, обедали. Олег смущался, не мог найти тона для беседы, а Катя, обращаясь к матери, говорила:

— Всех моих прежних начальников ты забудь. Отставку им дала. Теперь вот мой начальник — Олег Гаврилович Каратаев. Полюби его, а то он уволит меня. Тогда придется мне другую работу искать.

— Уж ты как–нибудь сама люби своих начальников. А по мне так они все одинаковы.

— Ну, сказала же ты, мать, — одинаковы! Да разве Олег Гаврилович похож на Старрока или на Автандила? Те люди восточные, коварные, а Олег Гаврилович славянин. Он, может быть, из тех же вятских краев, как и ты, и твои родители, а мои предки.

— Да нет, я пензенский. Черноземный лапоть, пензяк соленые уши.

— А почему соленые уши?

— Заметил кто–то: уши у нас большие. Лизнул языком, а они соленые. Оттуда и пошло.

Катя посмотрела на уши Олега, они будто и в самом деле большие. И ей захотелось лизнуть их, но от такой дерзости воздержалась. А Олег сказал:

— Чевой–то вы смеетесь?

— Лизнуть ваши уши захотела, да мамка заругается. Скажет: «Дуришь, девка».

Они рассмеялись, но в этот момент раздался звонок «трубы» — так называют сотовый телефон. Послышался тревожный голос Старрока:

— Университетский летний городок — он, кажется, недалеко от вашей фабрики?

— Да, совсем рядом. А что такое?

— Мой человек сообщил: там триста наших девиц собрали, особенно красивых, стройных и молодых. На отправку в Судан готовят, — будто бы восемьсот миллионов долларов за них получили. Там азики, чечены и с ними Автандил. Я три автобуса с омоновцами приготовил, они под началом Тихого за нами пойдут, а мы с вами должны сейчас же выехать. Поедем в одной машине, на ходу план операции составим. Я сейчас к вам подъеду.

Олег все слышал и, потирая руки, сказал:

— Люблю жареные дела! Я с вами поеду.

— И думать нечего! Не возьму я вас.

— Но я же ваш начальник! Сама сказала, а тут… командовать. Да я скорее вас не отпущу. Не женское это дело мафию укрощать.

И к Валентине Павловне:

— Не пустим ее. А?..

Но Катя собралась, поцеловала маму и пошла. И уже в лифте Олег строго, начальническим тоном проговорил:

— Вы, товарищ майор, бросьте со мной, как с мальчиком, обращаться. Неужели вы решили, что одну вас на опасное дело отпущу?.. Нет уж, привыкайте; я хотя рядовой и необученный, буду вас защищать, и беречь, и от милиции скоро отставлю. Не женское это дело — с пистолетом на боку ходить.

Кате нравилась нарочитая строгость его тона; за этой напускной суровостью слышала и серьезную озабоченность ее судьбой, она улыбалась, но не хотелось ей думать, что разговор этот имеет только шуточный характер. Как всякой женщине, ей нравилось, чтобы о ней заботились.

Сели в Катину машину — служебный «Мерседес», который хотя и не принадлежал ей, но Автандил в минуту каких–то пламенных откровений обронил фразу, сопровождаемую царственным жестом: «Автомобиль ваш, я его вам дарю».

Скоро подъехал бронированный «Линкольн» Старрока, и Катя, оставив в своей машине Олега, пересела к генералу. И они поехали.