Как показало время, я не хочу писать историю ее жизни. Я хочу сделать из ее жизни бесконечный сериал.

– Перестань думать, – повторяет Делия совет, который я же дал ей когда‑то.

Лучась от счастья, она целует меня – и тут из‑за угла выходит Эрик. Она его не видит, эта часть коридора открыта только мне, но, услышав его голос, выпускает меня из объятий.

– Вот оно как, – тихо говорит он, переводя взгляд с Делии на меня. – А я вас искал. Я… – Он качает головой и отворачивается.

– Никуда не уходи! – велю я Делии и бегу за Эриком.

Он останавливается, но по‑прежнему стоит ко мне спиной.

– Давай поговорим.

Эрик опускается на корточки. Я присаживаюсь рядом. Язык у меня подвешен неплохо, но сейчас я не могу подобрать ни единого верного слова.

– Я попробую угадать, – начинает Эрик. – Вы не думали, что так получится.

– Ни хрена себе «не думали»! Да я только об этом и думал с тех пор, как вы начали встречаться.

Эрик удивленно смотрит на меня, и вдруг его разбирает нервный смех.

– Я знаю.

– Ты знал?

– Боже мой, Фиц, да твои чувства скрыть сложнее, чем последствия Хиросимы. – Он тяжело вздыхает. – По крайней мере дело я выиграл.

Я смотрю в пол.

– Я, кстати, не думал, что так получится.

– Надо бы хорошенько тебе врезать…

– Попробуй.

– Ага, – кивает Эрик. – Попробую. – Он смотрит мне в глаза. – Если я сам не могу о ней позаботиться, пускай это будешь ты. – Он умолкает, а когда заговаривает снова, голос его словно набухает надеждой. – Я завяжу! – клянется он. – Раз и навсегда!

– Я был бы счастлив.

Эрик все равно останется с нами. Возможно, мы будем видеться реже; возможно, мы будем жить в разных районах города; возможно, какое‑то время мы не будем видеться вовсе. Но мы – троица, и никто из нас не согласится расторгнуть этот союз.

На лоб ему падает непослушная прядь, губы расплываются в усмешке.

– Ты уж поосторожнее, – говорит он. – А то я поднаторел в вопросах похищений.

Мы сидим еще какое‑то время, хотя сказать больше нечего. Это для меня в новинку – говорить молча, на языке сердца. Я запомню слова Эрика, хотя он не произносит ни слова. Запомню и передам ей.

Делия

В зале суда остается лишь один человек, не готовый к натиску журналистов. Моя мать, сжав руки, стоит в конце прохода.

– Делия, – говорит она, – я очень за тебя рада.

Замерев всего в футе от нее, я не знаю, что ответить.

– Теперь ты, наверное, полетишь домой, – улыбается она. – Я надеюсь, мы будем поддерживать связь. Может, ты когда‑нибудь меня навестишь. Мы всегда тебе рады.

Мы… При одном упоминании о Викторе внутри меня словно захлопывается капкан. Эрик говорит, что мы можем попробовать выдвинуть обвинения, если срок давности еще не истек. Это будет новый суд. И как я ни хочу, чтобы он за все заплатил, забыть об этом я хочу еще больше. Но больше всего я хочу, чтобы мама мне поверила. Я хочу, чтобы она хоть раз в жизни встала на мою сторону.

– Он причинял мне боль, – отваживаюсь наконец сказать я. – Я это помню. А ты нет. Значит, этого не могло быть, верно?

Она качает головой.

– Это не…

– …правда? – договариваю я за нее, и от этого слова у меня становится горько во рту. – Я хотела, чтобы ты была моей мамой. Я так этого хотела!

– Я и есть твоя мама.