Изменить размер шрифта - +
Даже деньги предлагали. Как это понять?

– Видите ли, это был эксперимент.

– Вот как! И в чем он заключался?

– Я выбрал молодую, привлекательную и заведомо порядочную женщину и хотел, набавляя по десятке, установить, при какой сумме она примет мое, как вы сказали, “нескромное” предложение.

Закончив фразу, подозреваемый переложил правую ногу на левую и снова вытянул их.

– Интере‑есно! – протянул Витольд. – Вы считаете, что порядочность женщины может быть оценена в деньгах?

– Почему же нет, ведь оцениваем мы ее в баллах пси‑шкалы. “Ишь, отбрил! – отметил прислушивающийся краем уха Звездарик. – Надо бы и нам инъектировать себе хоть на время собеседований дополнительные баллы интеллекта, а то ведь не со всяким, глядишь, и совладаем”.

Витольд Адамович тоже не нашелся что ответить.

– И много таких экспериментов над женщинами вы уже провели? – спросил он, помолчав.

– Это был первый. И тот не дали закончить!

– А почему вы выдавали себя за иностранца?

– Для чистоты опыта – есть, знаете ли, такое научное понятие. Дело в том, что отношение женщин к своим соотечественникам или соплеменникам всегда как‑то более субъективно, личностно, нежели к иностранцам и инопланетянам.

– Это фраза из вашей диссертации?

– Да, одно из положений ее.

– Любопытно… Чистота эксперимента под названием “развратные действия”. (“Нет, в Витольде можно не сомневаться, – бегло подумал начальник отдела, – внешнее добродушие, простоватость, а за ними, как за кустом, приготовившийся к прыжку тигр”.) У тебя в институте вы проходите как Джон Криклей или как Иван Степанович Крикунов?

Движением бровей спрашиваемый выразил неудовольствие применением к нему глагола “проходите”, сказал сухо:

– Как Крикунов, разумеется.

– А теперь будьте добры объяснить мне, любезнейший Иван Степанович, зачем понадобился этот, с позволения сказать, эксперимент при наличии готовой диссертации? Ведь он в нее не войдет.

– М‑м… н‑ну… видите ли…– тот смешался, но быстро овладел собой. – Тема обширная, кандидатская диссертация ее далеко не исчерпает. Я рассчитываю потом сделать и докторскую.

– Творческое, значит, горение? Так‑так… Пси‑транспортом пользовались? – задал Витольд стандартный вопрос. – Индивидуальным, “электричкой”?

– Нет, – сходно ответил соискатель. – “Электрички” избегаю, а по высоким классам…– он выразительно потер пальцами. – Вот защищусь, тогда смогу путешествовать…

– …по соответствующему вашим исключительным способностям седьмому классу? – закончил Витольд.

– Да, именно.

– Лжете вы все, Иван Степанович, – кротко произнес марсианин, – слушать противно, уши вянут. Пользовались вы неоднократно “электричкой” в бытность вашу фарцовщиком Ваней Криком. Посещали Венеру, Марс, Сатурн со спутниками, Меркурий, обмениваясь телами с коллегами по ремеслу. Прихватывали там чужие сути, сбывали здесь. Мы располагаем не только вашей полетной пси‑картой, – которая, кстати, в участке интеллекта ничуть не напоминает нынешнюю! – но и вашими отпечатками пальцев. Не угодно ли взглянуть? – Витольд протянул через стол Крикунову два прямоугольника из пластика.

Но тому не было угодно: он подобрал ноги, откинулся к спинке КПСа, смотрел на исследователя с ужасом.

– Прежде интеллект у вас тянул только на четыре балла, – продолжал тот, – да и их‑то вы натягивали только за счет недюжинной хитрости, коя в сочетании с нахальством и нулевой нравственностью (то есть попросту с безнравственностью) и вела вас по скверной дороге.

Быстрый переход