Комиссар помолчал, снова оглядел всех:

– Взять их можно только их же оружием: новой сильной идеей. Ее они предугадать и обезвредить не смогут,

– Какой идеей? – спросил Витольд. – Идеей чего?

– Не знаю пока, ни “какой”, ни “чего”. Надо думать, вникать в специфику – искать,

– Ах, какая речь! – горячо сказала Лили. – Я уверена, что вы непременно отыщете и идею, и Характер Шефа, эксцеленц! Как же я буду благодарна вам от имени спасенной Суперграндии!

Она так и потянулась к комиссару в порыве предстоящей благодарности; халатик совсем распахнулся. Мегре глядел на нее с большим интересом.

Закончив совещание, борцы с хищениями сутей покидали номер. Лили стояла в прихожей, опершись одной рукой о стену, другой о крутое бедро, и на прощальные кивки отвечала улыбкой, в которой сквозил вопрос: как, и это все?.. И каждый, удаляясь, чувствовал себя немного дураком.

Когда же длинным коридором дошли до лифта, издали, от люкса, прозвучало лукавое контральто:

– Monsieur, vous vous‑oubliez son pipe! [1]

– О, в самом деле! – Мегре хлопнул себя по карману, кивнул спутникам, заспешил обратно.

Отдельны спустились в вестибюль.

– Может, нам его подождать? – предложил Вася.

– Нет, – покачал головой Звездарик, – это займет много времени. Он ничего не забыл. Просто Лили напомнила ему, что он в известной мере француз.

Они вышли наружу, зашагали через пустеющую к ночи площадь. Только башня пси‑вокзала жила, господствовала над ней, светилась сверху донизу, пульсировала потоками пассажиров. Столбы голубого ионизированного воздуха уходили от вихревых антенн во тьму, указывали направления пси‑трасс.

– А речь была сильная, – молвил Витольд Адамович.

– Речи – они все сильные, – отозвался Звездарик. – Особенно если товарищ прибыл из Галактического центра.

– Так аппаратуру в люксе‑то мадам Лили будем устанавливать, Семеныч? – спросил Витольд.

– Не стоит, – подумав, сказал начальник отдела. – Мы же не собираемся снимать многосерийный порнографический фильм.

ГЛАВА ПЯТАЯ. КОНСИЛИУМ У СТЕНЫ ПЛАЧА

Один критянин сказал, что все критяне лжецы, – и вот уже две тысячи лет ученые не могут успокоиться: соврал он или сказал правду? А чего гадать‑то: обидели его там, на Крите, объегорили. Может, увели жену. Или пообещали квартиру, да не дали. Вот он и поливает.

К. Прутков‑инженер, мысль № 203

1

Пробные тела в Кимерсвильский ОБХС доставляли в желтом фургоне с надписью “Спецмедслужба”. Более ничего привозить не требовалось. ЗУ “некомплектов” соединял с отделом СВЧ‑кабель, выведенный на специальный пульт – весьма сложный, занимавший стену в особой комнате. Отсюда и название “стена плача”– в ином варианте “стена воя”. Всего хватало, всякое слышалось из динамиков пульта: и плач, и вой, и скрежет зубовный.

…Хотя, как мы отмечали, переработка сутей в пси‑машине и трансляция их подобны действиям с электрическими сигналами, несущими обычную информацию (слова, числа, изображения), читатель впадет в ошибку, если решит, что это одно и то же. О, нет! Психические сути, ингредиенты личности, несут в себе заряд свободы воли, активности, даже регенеративной возбудимости (той, что выражают слова: “А по какому праву вы, милостивый государь?..”– или в наш демократический век: “Шё ты сказал?! Да кто ты такой?!”). Проще говоря, пси‑сути это информация, которая даже и в машинных схемах знает себе цену, свои права и может за себя постоять.