– Вот во что превратил меня наш добрый Бог в назидание остальным, в чьих головах могла зародиться идея перечить Облаку, – прошептал несчастный Колокольчик. – Он одарил меня козлиной башкой и бессмертием, чтобы я мог как следует осознал всю тяжесть своего греха и не мог найти забытья в смерти. А мою Дуину… О нет, прошло несколько сотен лет, но воспоминания крутят мою душу железными пальцами, они рвут меня всего на части, но никак не могут разорвать окончательно! Он унес ее и отдал одному из лейденских кочевников, грязному животному, славившемуся жестокостью, с которой он обращался с женщинами. Потом мне являлись видения, и в них я видел самые жуткие надругательства и истязания, выпавшие на долю моего нежного цветочка, моей девочки, моей несчастной жены… так и не успевшей ей стать. Сначала она жила у вождя племени, потом попала к его родственнику, потом была продана куда‑то в далекое племя, где умерла от голода в одну из суровых зим. А я же должен был жить и каждую ночь… да что там, каждое мгновение бесплодно бичевать разум. ОН «помогал» мне и всегда напоминал, кто же виноват во всем случившемся. Я, только я!! Да, да, да! Если бы юность знала, я никогда не решился бы перечить этому чудовищу. Пусть Дуина не досталась бы мне, но зато она прожила бы спокойную и сытую жизнь… быть может, жила бы до сих пор, не зная отказа ни в чем, в Голубом дворце! Что я натворил?? Впрочем, теперь жалеть глупо. Теперь я хочу лишь мести, однако, мне ведь ни за что не добраться до главного виновника. Я вымещаю злобу на его пастве, в меру сил и способностей.

– Почему ты не пытался спасти ее? – спросил Сорген глухо. Исповедь Колокольчика на самом деле поразила его, хотя он больше задумывался не о жестокой судьбе пирата и его возлюбленной, а о коварстве и злобности Бога‑Облака.

– Ты так думаешь? – хрипло спросил Колокольчик. Рассеянно оглядев стол, он нашел кружку и вытряхнул из нее содержимое в рот. – Стоило мне отойти от реки на пару десятков льювов, я просто терял сознание. Вино не вызывало во мне хмеля и заснуть я не мог неделями… да и засыпал только для того, чтобы увидеть очередной кошмар. Когда я бросался на меч, тот ломался. Веревка лопалась, море выбрасывало меня на берег. Если я прыгал вниз с обрыва, на острые камни, меня каким‑то чудом подхватывал ветер и нес до мягких волн. Огонь вокруг меня почти не горит, яд не причиняет никакого вреда.

– Поэтому ты просил убить тебя?

– Да. Быть может, колдун сможет это сделать? Попробуй, я тебя умоляю!

– Э, ты опять за свое! Перестань.

Колокольчик ничего не слышал. Он шептал, как заведенный, сжимая в руке кружку и раскачиваясь.

– Моя жена давным‑давно умерла после долгих лет позора и боли; мой волшебный Родник превратился в грязную лужу; мой народ изгнал меня, а те, кто посмел остаться верен, получили в награду бараньи головы – "за баранье упрямство". Видишь эту бронзовую побрякушку, которой я обязан своим теперешним именем? Его нельзя снять; Богу надоело мучить меня лично, так что он подвесил это, дабы напоминать мне о содеянном каждый миг, без отдыха и пощады.

Я стал пиратом. Я ношу маску на звериной роже и уже больше сотни лет граблю корабли в Белом море. Я неуязвим и потому почти непобедим, так же как и мой звероголовый отряд. Пойди на запад, на восток, плыви на юг, спроси кого хочешь – все боятся Колокольчика больше, чем всех демонов и черных колдунов. Колокольчик не берет в плен и не щадит. Он жжет корабли и рубит головы младенцам… Самое страшное в том, что это, в отличие от слухов про твою армию – чистая правда! Теперь я правлю самым отвратительным городом мира, грязным и вонючим, наполненным наигнуснейшими выродками рода человеческого, слетевшимися сюда, под мое крыло. Вместо чистого пруда – мутная река.

Он всхлипнул, роняя голову на грудь.