Он всхлипнул, роняя голову на грудь. Сорген замялся, не зная, что бы такого сказать, но Колокольчик еще не выговорился.

– Моя чистая и счастливая страна, лишившаяся Счастья, через год была вытоптана, выжжена, вырезана лейденцами. Все, что было вокруг того наивного юноши, задумавшего спорить с Богом, уничтожено. Остался только он сам и его горькая, жестокая память!

По щекам Колокольчика, оставляя в серой шерсти черные дорожки, текли крупные слезы. Сорген почувствовал себя неловко и заерзал на стуле, вдруг ставшем неудобным и жестким. Да уж, в данный момент грабитель и убийца, по его словам, наводивший ужас на все Белое море, мог растрогать кого угодно. В который раз легенда о человеке, совершившем неправедный поступок и платившем за него невыносимо тяжкую плату. Вот только все это год от года все дальше отходит в прошлое. Вряд ли кто‑то помнит несчастного короля и его несостоявшуюся жену… если об этом вообще кто‑то знал. У всех на слуху сейчас и здесь только одно – деяния сегодняшнего Колокольчика, а не то, из‑за чего он стал таким. Вот так, превратно едва ли не все, что окружает нас, – философски заметил Сорген сам себе. Однако, для него лично кровь, в которой запачкался до самых кончиков своих рожек пиратский вожак, не играла никакой роли. Это чудовище легко поддастся дрессировке и станет прекрасным оружием. В том, что мощное оружие ему очень скоро понадобится, Сорген не сомневался.

Поглядев на Колокольчика повнимательнее, он тяжело вздохнул. Отдыхать ему все еще не предвидится. Поспорить с Богом? «Отменить» назначенное им наказание? Почему бы и нет – разве не покоился на дне моря Небесный Сокол, победить которого он сначала и не надеялся? Разве только что он не совершил чуда, поборов смерть одной лишь силой разума??

К тому же, главное наказание Колокольчика уже состоялось и его Сорген как раз побороть не мог. Времени вспять не повернуть и жену его не оживить… Может быть, звериная морда окажется не самым крепким орешком? Тут, правда, вставал другой вопрос – будет ли пират благодарен, когда избавится от козлиной головы?? Словно подтверждая эти сомнения, Колокольчик снова принялся за свое. Навалившись на стол, он приблизил к колдуну рыло и умолял:

– Убей! Убей меня, колдун! – резким движением отшвырнув прочь тяжелый стол, пират упал на колени и подполз к Соргену, чтобы вцепиться в полу рубахи. – Неужели я и теперь не доказал законность этого желания и ты до сих пор считаешь меня блаженным? Неужели грех мой был так велик, что века мучений до сих пор не искупили его?

– Твой поступок не имел ничего предосудительного, мой друг! – значительно произнес Сорген и встал, оставив клок рубахи в руках Колокольчика. – Ты стал жертвой вероломного и двуличного божества, прикрывающего свою подлость и коварство красивыми словами. Он наказал тебя неправедно и ты имеешь полное право на месть. Правда, убийства младенцев и тонущие корабли с грузами никому не доставят боли и страданий – кроме матерей и купцов. Бог‑Облако ничего этого даже не заметил, уверяю тебя. Получается, что ты, своими поступками, как раз сравнялся по значимости с полученным вперед наказанием!

– Нет! – Колокольчик в ужасе скрючился у ног Соргена. – Нет! Нее‑ет! Не говори так!

– Увы… – грустно покачал головой колдун. – Правда, лично мне на все это наплевать. Честно говоря, самого не раз обвиняли в том, что я ради развлечения режу ножом малых детей. Вранье, конечно, но… Знаешь, перед тобой человек, отвергший двурушничество Белых, а вместе с ними все бредни о милосердии, сострадании и справедливости. Поэтому мне плевать на твои мучения и злодеяния, однако, я уже говорил, что нуждаюсь в помощи. Если ты поможешь мне и моей армии проследовать на Энгоард, этим самым ты наконец‑то нанесешь чувствительный удар именно Богу‑Облаку.