Да еще, я так понял, специально он нам продемонстрировал, что нас из-за телеграммы в живых оставляют, приказ ему такой дали — демонстрацию устроить. Иначе бы с чего ему перед нами засвечиваться? Хлопнул бы Владимира-"Губу" и испарился бы невидимкой, нам не являясь, ведь раз убивать нас не следует, то мы ему и до лампочки, и рисоваться и распинаться перед нами без смысла выходило. Но намекнули нам, через его явление, что кому-то мы "спасибо" говорить должны. И что, раз мы теперь по гроб обязаны и повязаны, то с нас и какую-то ответную услугу могут потребовать. А какая может быть услуга, кроме как убедить Катерину дом кому следует поскорей отписать, если она вдруг передумает с домом расставаться?..

Но сыновья-то мои ничего этого не знали и понять не могли.

— Это что ж такое происходит, батя? — спросил Константин.

Я плечами пожал и поглядел на окно, за которым вполне первый рассвет занимался.

— Откуда мне знать? А вы ничего не слышите?..

Они прислушались.

— Вроде, ровный шум какой-то…

— Это милицейские машины так шумят. ОМОН едет. А может, и спецназ, кто их знает… Вы встретьте их, а я пойду, Мишку поищу.

— Угу, — и Гришка шагнул навстречу Катерине, выглянувшей из комнаты. Вот видишь, все кончилось, все позади.

Я ещё успел разглядеть мимолетно, спускаясь по лестнице, тень улыбки на бледном лице Катерины.

Вот прошел я через комнаты первого этажа, вышел на воздух. В рассвете, полностью разглядел поле битвы, во всех его подробностях. Батюшки, так это ж было настоящее Мамаево побоище! Перевернутые и перекореженные машины, трупы тут и там, кое-где лежащие друг на друге, пятна крови… И это еще, понимай, я видел малую часть того, что творилось вокруг дома.

А машины уже остановились, и спецчасти в бронежилетах уже выгружались из них. Тут же я разглядел и машины "скорой помощи" в хвосте колонны, и две-три "волги" — с начальством, надо полагать.

Лейтенант Гущиков шагнул мне навстречу.

— Видите, все-таки вовремя приехали, более-менее вовремя…

Я поглядел на него и сказал:

— Спасибо вам.

— А, чего там… — и он рукой махнул.

А я пошел по Мишкиному следу.

— Вы куда? — окликнул он меня.

— Сына искать, — ответил я. — Мой средний где-то в той стороне запропал.

Он сделал знак кому-то и пошел за мной следом.

Куда Мишку понесло, легко было определить. И тела по пути встречались, кувалдой ухоженные, и кровь была на тех кустах, сквозь которые он продирался, свернув с дороги. Вот эта кровь мне и не нравилась.

А двигался он к излучине реки, к тому дальнему обрывчику, о котором я уже упоминал.

Я, кажется, понимал, в чем дело. У бандитов под тем обрывчиком был катер причален — ночью самое удобное там место, чтобы на прикол встать вот они и драпали туда, чтобы на ту сторону переплыть, от Мишкиного гнева подальше.

И точно, первым делом я с обрывчика катер увидал, на волнах покачивающийся. И в нем два тела обмякли. Один, здоровяк с затылком как у борова — лица-то не видать было — так и сжимал в руках автомат.