|
Листья-вееры складывают в несколько слоев, до двенадцати. Мираж оживал прямо у меня на глазах. Я снова взялась за айфон и заказала тиковую мебель: два дивана и два кресла. — Ты одним пальцем способна нанести больший ущерб нашему благосостоянию, чем я всеми своими конечностями, — пожаловался Джон. В магазин тканей, выбирать обивку и подушки, я поехала в сопровождении подруг. Нам здорово повезло: в продаже как раз была замечательная всепогодная ткань санбрелла изумительного тускло-оранжевого цвета под названием «манговые пузырьки». Великолепно! Потом в хижину провели электричество: кому нужна хижина без потолочных вентиляторов, освещения и музыки? — И кабельного телевидения, — подсказал Джон, который уже заразился энтузиазмом по поводу нашего оазиса. Один из друзей услышал его и тут же притащил плоский телевизор с диагональю двадцать семь дюймов. — Для вашей хижины, — объявил Вэл. Еще прежде, чем мы успели его повесить, другой наш приятель, Дэвид, увидев пустой кронштейн, притащил еще один плоский телик, с диагональю тридцать четыре дюйма. Вау! Я заказала подушки с монограммами, придирчиво выбирая цвета и размеры. — Подушка должна быть достаточно большой, чтобы закрывать валик дивана, иначе голове будет неудобно, — объясняла я друзьям. Пол в хижине мы вымостили камнем и проложили широкую плиточную дорожку, чтобы удобно было возить по ней мое кресло. А еще мы купили ловушки для москитов — «роллс-ройсы» среди ловушек. В общем, мы сделали все возможное для того, чтобы хижина стала удобной. И, как ни странно, нам очень помогли правила застройки. Посреди двора хижина продувалась ветерком со всех четырех сторон. Сидя в нашей хижине в первый раз, я слушала шелест пальмовых листьев у себя над головой, журчание водопадика в бассейне и перезвон воздушных колокольчиков. В голове у меня была одна мысль: «Так бы и сидела здесь вечно». Какая бы жара ни стояла снаружи, под пальмовыми листьями всегда прохладно. Как бы ни поливал дождь, под ними всегда сухо. Что бы ни творилось у нас в доме или у меня в голове, в хижине всегда мир и покой. По всему периметру крыши Джон развесил круглые электрические лампочки. Вечерами они льют мягкий приятный свет, добавляя радости в нашу жизнь. Телевизор мы так и не повесили. Вместо этого мы собираем друзей. Пьем вино. Отдыхаем. Смеемся. Я бываю в моей хижине каждый день, иногда целый день. С детьми. С друзьями. Но чаще одна. Прибегает Уэсли показать свои картинки. — Гляди, мам, я добавил теней, — говорит он и протягивает старый рисунок Пятачка. Светотень — это что-то новое. Обычно он рисует ручкой или фломастерами, линии у него безошибочные. — Очень красиво, Уэсли, — успеваю сказать ему я, и он уходит. |
