|
Одну из них, шестифутовую, поймали на крючок папа с мамой в 1962 году. Вторую я выудила из соседского мусорного бака. И мы повесили рыб рядом с синими дверями. Вот она, волшебная палочка! Теперь я понимаю, что я тогда делала: устраивала себе гнездо. Создавала дом своей мечты. Такой, в котором мне хотелось бы прожить последние годы. Такой, который я хотела бы оставить мужу и детям в наследство. Как только наступила относительная прохлада флоридской зимы, я перебралась наружу: там я писала, планировала поездки, строила планы, курила — с каждым днем все больше и больше. Устраивалась подальше от вечно орущего телевизора, трубы Обри и перепалок детей. Несколько месяцев я просидела под холщовым пологом на цементном бортике нашего бассейна в откидном офисном кресле, любуясь нашим симпатичным двориком. Наблюдала, как с каждым днем толстеют плоды манго. Восхищалась разнообразием пальм. Здесь надо рассказать еще одну историю о доброте моих родителей. У меня есть друг и бывший сосед по имени Барт — ботаник, владелец оранжереи и ландшафтный дизайнер. Много лет назад он засадил нам деревьями весь двор бесплатно. Почему? «Просто я хочу сделать что-нибудь приятное тебе и твоим родителям. Они так добры ко мне», — сказал он. Услышав о моем диагнозе, он захотел озеленить еще и наш задний двор. Барт привел меня в свою оранжерею, и мы выбрали хорошие взрослые растения, которые при ином раскладе стоили бы тысячи. Это были пальмы: треугольные, кокосовые, веретенные, банановые и бутылочные, одно-, двух- и трехствольные. И даже редкая кустовая пальма, которой Барт особенно гордился. Как она называется, я не помню, помню только, что это был невероятно щедрый дар. (Я посмотрела в словаре. Пальметто, карликовая пальма. Спасибо тебе, Барт!) Он помог нам высадить их по периметру бассейна и вдоль изгороди. А потом я дни напролет сидела во дворе и любовалась ими. Радовалась жизни. Такова одна из прелестей жизни во Флориде: можно сидеть на улице в шортах, под пальмами. А потом снова началась жара, от нее раскалялся цемент под ногами, а холщовый полог удерживал духоту. Даже в тени жарило, как в печке. Однажды в жуткое пекло я увидела на нашем открытом солнечным лучам газоне мираж — тенистый оазис. Может быть, пергола с закрытым крыльцом? Или… меня захватила мысль о хижине-чики. Или тики, кому как больше нравится. Открытая хижина, без стен, с крышей из пальмовых листьев. Индейцы племени микосуки во Флориде строили такие дома на протяжении многих веков. Высокая крыша не пропускает дождя и не аккумулирует тепло, отбрасывая прохладную тень. Под такими крышами часто устраивают бары. Я же представляла себе большую удобную территорию с тиковой мебелью, мягкими диванами, столиками, подушками, свечами, оттоманками — место, где мы с Джоном сможем собирать друзей и радоваться жизни. Место, где наши дети смогут проводить время со своими друзьями — не под самым нашим носом, но все же под присмотром. И я представила свою идею Джону. — Нет. Мне нравится открытый двор, — сказал он. Тогда я принялась его обрабатывать: — Слушай, эти офисные кресла такие неудобные!. |
