Изменить размер шрифта - +
Со сливками и с сахаром, пожалуйста
        Песня «Clair de Lune», потому что она напоминает мне о сестре
        Педикюр с массажем ног
        Когда в облачке водной пыли над газонным разбрызгивателем видишь радугу
        Когда кто-нибудь чешет мне голову
      
    
    
      
        Подарок
        
          Апрель
        
      
      
        
          Панос
        
        
        
        Поздней осенью 2009 года, пока вереница врачей, один за другим, пытались понять, что со мной происходит, я пошла в обход. То есть начала искать какую-то другую причину, любую, только не БАС.
        Моя кровная мать Эллен не могла мне помочь, с ее стороны все было в порядке.
        Значит, нужно было искать отца.
        Во втором письме Эллен назвала его имя: доктор Панос Келалис. А в следующем письме она написала, что до нее дошел слух о его смерти.
        Мой отец умер.
        Умер, умер, умер.
        Умер.
        Такая возможность даже не приходила мне в голову.
        А вместе с ним исчез и мой последний шанс на встречу.
        Мой шанс узнать, почему мы такие, какие мы есть.
        Мой шанс сказать ему: «Я — часть тебя. А ты — часть меня».
        Я сердилась и плохо думала об Эллен. Это она разлучила меня с родным отцом, не дала нам даже познакомиться друг с другом. Может, она вообще написала мне только потому, что знала о его смерти? Потому что так ей было легче избежать разговора с ним и его семьей?
        Мои мысли были недобрыми. Я только что потеряла кровного отца. И мне было больно.
        «Не сосредотачивайся на потере, — говорила я себе. — Подумай лучше о представившейся возможности. Ты же можешь узнать, каким он был человеком».
        Доктор Панос Келалис. Доктор Панос Ке-л?-лис. Несколько недель это имя не выходило у меня из головы.
        Доктор, как и говорила мне мама в детстве. Но я никогда до конца ей не верила. Тея многое преувеличивала. Ну, например, один семестр французского — и вуаля! Мы со Стеф уже заговорили.
        Но мой кровный отец действительно оказался доктором.
        И, черт возьми, он оказался настоящим греком.
        Вот он, бич моего детства: недостаточная аутентичность. Моя невыразительная внешность была настоящим ударом для матери, черноволосой красавицы-гречанки.
        И ничто — ни занятия греческим языком, ни греческие танцы в национальных костюмах — не могло помочь.
Быстрый переход