Вернись, потребовал он, к тебе звонит очень важный человек. Я потоптался на месте. Это очень важный звонок, настойчиво сообщил мне телефон. Сколько я могу надрываться, заверещал телефон через минуту, тебе ведь хотят сообщить о приближающемся конце света.

   Такой важной информации я, естественно, пропустить не мог.

   – Да? – сказал я в скрипящую телефонную трубку.

   – Это я, – сообщил трудно узнаваемый голос, – мы завтра когда встречаемся?

   Из всех моих знакомых мужского пола только один уверен, что его голос ни с чьим другим невозможно спутать. Максимум, на что хватает Александра Ходотова, это на то, чтобы поздороваться. Представиться – это уже нечто невообразимое.

   Именно по этому признаку я и узнаю его звонки.

   – Доброе утро, – сказал я.

   – Привет, так мы когда встречаемся?

   – А мы что, встречаемся? – поинтересовался я. По моим сведениям наша команда не собиралась встречаться на этой недели. И на следующей тоже.

   – А вопросы писать? – поинтересовался Ходотов. – Мы же собирались писать вопросы.

   Это да, это мы действительно собирались. Только никто мне не говорил, что мы собирались это делать в воскресенье.

   – Понятия не имею, – честно признался я.

   – Ну, вы нормальные? Я что ли должен за всех думать.

   – Что делать?

   – Думать.

   – Это не ко мне, нам думать не положено.

   Это у нас старая шутка. У нас, это у шести грифов и одной дамы, которые время от времени играют в интеллектуальные игры и по этому поводу именуют себя командой «Окей». Записывается это жизнеутверждающее название двумя буквами с апострофом между ними. И это, кстати, не самое дурацкое название у знатоков. Бывают и позаковыристее. Так вот, по нашему мнению, думать в играх «Что? Где? Когда?» и «Брэйн» вредно. Нужно отвечать на вопросы. На нашем птичьем языке, это звучит как «брать вопрос». Вот и нужно брать. Не фиг думать.

   – Тебе Кулинич не звонил? – спросил Ходотов.

   – Нет. Я вчера вечером выключил телефон. И только сегодня утром его включил. К сожалению.

   – Ладно, я ему перезвоню, пока, – и Ходотов повесил трубку.

   – Звони-звони, – сказал я коротким гудкам и положил телефонную трубку наместо. Но к выходу не устремился. Звонки у меня обычно по одиночке не ходят. Они прилетают косяками, мешая друг другу.

   Ровно через две минуты телефон снова подал голос. Он был недоволен. Я переиграл его, дождавшись очередного звонка, стоя возле стеллажа. Телефон собирался вернуть меня от самой двери.

   На этот рез это был телевизионный деятель Игорь Сапожников. Этот свои телефонные разговоры со мной начинал с утробного «Ало?» и неизменного: «Здравствуйте, Александр».

   – Здравствуйте, Игорь, – ответил я на приветствие и поглядел на часы. Часы сообщили мне, что уже пятнадцать минут девятого. Легко им быть спокойными, им не нужно лететь почти через весь город. И не нужно им общаться по телефону с самым занудным телевизионным деятелем Города.

   – Александр, как поживаете? – голос у Игоря низкий, и гулкий. Такое впечатление возникает, что голосовые связки у Сапожникова расположены где-то очень глубоко, хотя где глубоко могут располагаться голосовые связки в теле, в котором росту чуть больше метра шестидесяти.