Северн предположил, что Говард не вынес жизни с Перегринами. Но Роган возразил, что негодяй, должно быть, отправился к брату рассказать о слабой обороне Перегринов.

— Немедленно прекратите! — взвизгнула Заред. — Он терпел все, что вы тут устраивали! Делал то, о чем ты просил его, Роган, выполнял все твои приказы, и, не сгибаясь, нес свое бремя. Он смел и стоек! И никого не предавал!

— В таком случае где же он?

На это у Заред не нашлось ответа. Может, он пресытился ненавистью Перегринов и уехал? Покинул ее без единого слова прощания? Вернулся к брату? Неужели война неминуема и теперь семья погибнет из-за ее опрометчивого поступка?

Она посчитала, что не вынесет новых мучений, но уже в полдень Лайана обнаружила, что сына нигде нет. Еще не оправившаяся после родов женщина была окончательно сломлена.

— Моего сына похитил Говард, — прошептал Роган.

Заред показалось, что она ослышалась.

— Нет, — выдохнула она сначала тихо, потом добавила чуть громче: — Нет, он не сделал бы такого!

Роган ответил презрительным взглядом, очевидно, желая сказать, что теперь она стала им таким же врагом, как Говарды.

Заред дождалась, пока братья и их люди отправились на поиски мальчика. Лайана предположила, что тот, должно быть, пошел в деревню вместе с одним из арендаторов. Но деревню обыскали и не нашли ни мальчика, ни Говарда. Оба как сквозь землю провалились.

К закату Роган был уже готов объявить войну Говардам, но и Лайана, и Заред умоляли его подождать. Вполне возможно, что между этими исчезновениями нет никакой связи!

Пришлось обшарить ров увешанными грузилами сетями, но маленького тела не нашли, и Лайана облегченно заплакала.

Заред сидела у окна в соларе и не мигая смотрела на север в надежде, что увидит подъезжающего мужа. Может, он просто решил немного отдохнуть от Перегринов, полежать на солнышке, полюбоваться цветами?

На закате мужчины взяли факелы и стали обыскивать окружающий лес. Там они обнаружили перепуганного охотника. Сначала бедняга посчитал, что Роган и его люди пришли за ним. Его ужас был так велик, что он не мог говорить связно. Когда он наконец сообразил, что Перегринов на этот раз не интересует, кто крадет у них дичь, то сумел пояснить, что видел темноволосого великана, везшего в седле рыжеволосого мальчика.

Мрачные Роган и Северн вернулись в замок и стали обдумывать военные действия.

— Что-то тут не так, — твердила Заред. — Он не мог похитить ребенка. Не мог.

И тут Роган обратил на сестру всю силу своего гнева. Он орал, что всему причиной ее грязная похоть и из-за нее род Перегринов теперь пресечется.

— Если ты носишь его дитя, я убью новорожденного, как только он появится на свет, — пообещал он.

Заред не смогла выстоять против его ярости, как не могла спорить с его логикой. Они привезли злосчастного охотника с собой в замок Морей, и тот пересказал свою историю. Он очень точно описал Тирла, вплоть до цвета одежды и герба Говардов на рукояти меча. Кроме того, он клялся, что у мальчика были рыжие волосы и что тот очень походил на Рогана. Не осталось никаких сомнений в том, что именно Тирл умыкнул ребенка. Кроме того, их сопровождали трое рыцарей в плащах с гербами Говардов.

Вопреки всему Заред хотелось верить мужу, найти объяснение словам браконьера, но объяснения не находилось. Тирла действительно видели вместе с сыном Рогана и в компании троих людей Говарда. Все направлялись к поместьям Оливера.

Наутро после исчезновения сына Роган выехал из замка вместе с Северном и в сопровождении трехсот рыцарей — всех, кого сумел собрать. Для войны с Говардами этого было недостаточно, но у Рогана просто не было денег платить новым наемникам.

Заред попросилась было ехать с братьями, но Роган просто глянул на нее, и она съежилась.