— Да, — подтвердил Таунс. — Знаем.

Лумис тоже слышал об этом: как увидишь яркие огни — это конец.

— Я думал, это мираж, свет… а это был… ваш свет… тот, который зажгли вы! Единственный мираж, который я себе разрешил… — Он снова откинул голову и закрыл глаза.

Минуту спустя Моран спросил:

— А Кобба вы не видели?

— Кобба… — его глаза оставались закрытыми. — Да, да, теперь ясно. — Он задрожал. — Так это был Кобб? Бедняга! — Не в силах смягчать слова, сказал: — Его обглодали. Голый скелет. Я подумал, это случилось давно. Теперь вспоминаю… Я видел стервятников, два дня назад. — Он уставился в пустоту широко открытыми глазами. — Робертс не вернулся? — И снова повторил, как будто вопросительная интонация таила надежду: — Он не вернулся?

— Пока нет, — ответил Лумис. — Будем ждать.

Рука капитана ощупывала колени, словно пытаясь унять их дрожь, глаза снова прояснились, узнавая знакомые лица, рот скривился в нелепой улыбке.

— Уотсон… вы все ещё с нами…

Сержант отвернулся. Остальные, смущённые видом капитана и его жутким рассказом, молчали.

— Я виню себя… за Робертса… Смотрите получше, вдруг он придёт. — Было слышно, как трётся язык у него во рту. Таунс налил ему полбутылки. Чтобы не пролилось ни капли, попробовал напоить его сам, но Харрис осторожно перехватил бутылку;

— Я могу… Я уже в порядке, видите…

Опорожнив бутылку, он продолжал сосать горлышко, зажмурив глаза. Дрожь в теле прекратилась.

Вечером в небе опять пролетели птицы, направляясь на север. После рассказа Харриса Белами и Кроу зажгли факел — на случай, если Робертс жив и находится где-нибудь поблизости.

Лумис дошёл до северных верхушек дюн и долго всматривался в песчаный океан. Потом вернулся и сел рядом с товарищем, не сказав ни слова. Перед закатом Кроу загасил песком дымящееся блюдо с маслом. Ещё несколько минут дым красным столбом висел в небе — красивое, но бесполезное зрелище.

Весь день молчали. Иссушенные языки не в силах были выразить угнетавшие их мысли. За час до того, как заалели дюны и в небе взошла первая звезда, Стрингер принялся за работу. Спустя некоторое время позвал их:

— Пора начинать.

Никто не двинулся с места. Он стоял, вытянув руки вдоль туловища, глядя себе под ноги.

Таунс ответил за всех:

— Нет смысла.

Стрингер удивлённо развёл руками:

— Но ведь мы много сделали.

Таунс спокойно объяснил, слишком усталый для того, чтобы гневаться на человеческое непонимание:

— Мы думали, воды хватит. Её не хватит.

ГЛАВА 12

Луна отбрасывала их тени вперёд. Они дошли до самых дюн. За дюнами лежала огромная тишина, настолько глубокая, что её можно было почти разглядеть. За всеми этими бесконечными милями не было ничего, кроме песка. Позади раздавался приглушённый рокот кем-то включённого генератора. Отсюда обломки теряли всякое сходство с аэропланом — это могло быть все что угодно. Внутри самолёта зажёгся свет, но рабочая лампа на столбе оставалась тёмной.

— Мы погибли, Дейв. Все мы.

Они опустились на песок. Пока сказывалось дневное тепло. Ещё совсем недавно они стояли бы, осматривая окрестности.