— Лью, ради бога…

— Нет уж, выслушай до конца! Давай-иди, катайся по земле, посыпай себе голову пеплом, вымажись дерьмом — предайся самобичеванию. Но когда все это кончится, приди и помоги нам построить самолёт, потому что, если на этом свете найдётся для нас хоть капля воды, мы улетим отсюда так же, как сюда прилетели, и нашим пилотом будешь ты.

Моран резко повернулся и решительно направился к самолёту.

— Мы начинаем, — сказал он Стрингеру.

— Если мистер Таунс решит нам помочь, — проскрипел конструктор.

Неплохо бы хорошенько влепить по этой чопорной физиономии и заставить умолкнуть этот нудный голос. Но это был бы также и единственный в своём роде способ самоубийства.

— Мистер Таунс, — вполне официально произнёс Моран, — присоединится к нам чуть позже.

ГЛАВА 13

Ночная работа прошла успешно. Они действовали, как роботы, как механические существа, рабы машины, которую возводили. В ночной темноте все, как Стрингер, были одержимы страстью преодолевать трудности, изобретать и импровизировать — короче, построить аэроплан. Бедами даже похолодел от пришедшей ему на ум странной мысли: они должны закончить работу прежде, чем умрут, только после того, как будет сделано дело, можно спокойно умереть. На какое-то время он забыл даже о причине, заставлявшей их строить самолёт, — его просто нужно было закончить до того, как все погибнут.

Он понимал абсурдность своей мысли — это его и тревожило. Нелепостям нет места в этом мире, составленном из трех стихий: жизни, смерти и пустыни. «Мы тронулись», — сказал вчера Кроу. И малоутешительным было то, что единственным из них, кто никогда не тронется, был Стрингер — потому что он и так ненормальный. Одержимый! Не будет странным, если, закончив и подготовив к полёту самолёт, он отойдёт на пару шагов, осмотрит свою работу и скажет: «Как я и предсказывал… никаких проблем». И, довольный, замертво упадёт на землю.

Это было видно по тому, как он работал. Не суетился и не брал передышек, как другие, чтобы полюбоваться звёздами или полежать немного на стылом песке. Для него звёзд не было, не существовало — его звёздами были детали конструкции. Тело его не чувствовало боли.

Кроу уже выразил эту истину: Стрингер — не человек. Ночью все в какой-то мере были, как Стрингер: группа безумцев, затерявшихся в пустыне и строящих для себя летающую гробницу. В воздухе разносились ритуальные заклинания: «Ещё дюйм в эту сторону… не сходится хомутик… поднимайте за край…» Командовал в основном Стрингер, Король Стрингер, можете звать его хоть господом богом, только не запросто Стрингером, не то он сложит свои инструменты, и никому уже тогда не выбраться из пустыни.

Белами потерял всякую связь с тем, что делал, но руки работали и подчинялись чужим указаниям. Так же работали и другие — автоматы, лишённые всего человеческого, как и этот спесивый очкарик, ни в чем не видящий проблем.

К утру крыло было водружено на место, болты вставлены и закреплены. Они отошли в сторону и залюбовались своим творением. Белами, все ещё погруженный в свои мечтания, испугался, что Стрингер сейчас скажет: «Как я и предсказывал…» — и умрёт.

Первым, однако, заговорил Моран:

— Похоже на самолёт.

Рассвет высветил возникшую за ночь новую форму, присутствие её навевало некий мистический страх: эта машина унесёт их в один прекрасный день в другой мир — от песка, смерти и жажды к зелёным деревьям, ручьям и дорогим лицам. Эта машина наделена властью одарить их ещё тридцатью, пятьюдесятью годами жизни. Через год от них может остаться в этом богом забытом месте только горка обглоданных костей — но они могут и очутиться в совсем другом мире — сидеть, например, на крикетном матче, в тени каштана, с пивной кружкой в руках.