— А почему?

Элоиза рассмеялась.

— Просто так, без особых причин. Как будто бы никому он ничего не сделал. Но ты же сама знаешь, как это бывает у детей. Он для нас был чем-то вроде живого пугала.

— Понимаю. И сама припоминаю нечто подобное из времен собственного детства. Был у нас мужчина-сосед, который пугал меня одним своим видом. А когда я как-то приехала в деревню уже взрослой и оказалась его дамой на званом обеде, он был прямо-таки очаровательным кавалером. А откуда ты знаешь, что у Фандерберка есть выводок лабрадоров?

— Он выращивает их уже много лет. Когда мы с Билли были маленькими, еще до смерти отца, он подарил нам щеночка. Мы так и не поняли, почему. Я тебе не рассказывала, что он присутствовал при смерти отца?

— Нет. У смертного одра?

— Да. Ведь это Фокси привез отца к доктору, и еще с ними был мужик, являвшийся в то время управляющим городским хозяйством. Он просто очутился поблизости сразу после того, как в папу стреляли. Помню, на маму произвело впечатление, до чего же Фокси был тогда напуган. Ее это удивило, потому что Фокси всегда хвалился своей службой во время первой мировой войны, но на этот раз он был в истерике и почти полностью потерял над собой контроль.

— Ну, полагаю, ситуация была в достаточной мере жуткой. — Патриция повернула на Широкую улицу и поехала вверх, в гору.

— Да. Думаю, мама так и не оправилась после того дня, даже выйдя замуж за мистера Фаулера. Ну, это, я думаю, брак иного рода, скорее, союз добрых друзей. Мне кажется, папу ей никто не заменит.

— Судя по тому, что я знаю о мистере Фаулере, и что я сама видела, твоя мама сделала правильный выбор.

— О, безусловно. Это прекрасный, действительно, прекрасный человек, его очень уважают и в обществе, и в церкви. Он член церковного совета с самого своего приезда сюда, а когда же он сюда приехал? Кажется, в двадцать восьмом… — Элоиза влезла с ногами на сиденье и повернулась к Патриции. — Ты тут уже шесть месяцев. Что ты скажешь о Делано?

Патриция задумалась.

— Смешно. Меня больше поражает сходство, чем различие. Конечно, пейзаж совсем иной, да и жара тут стоит, и дома другие, но если оставить в стороне местное произношение, люди кажутся совсем знакомыми. Мистер Фаулер чем-то напоминает мне отца, а твоя мама очень похожа на мою тетку. А фермеры, по-моему, везде одинаковы. И даже здешние расовые проблемы навевают знакомые воспоминания. Отношение белых к черным страшно похоже на отношение британцев к ирландцам, особенно, перед революцией. — Они проехали перевал и стали спускаться по противоположному склону, в направлении поворота к дому Фокси. — Хочу предупредить тебя об одной вещи, Элоиза. Если это сравнение верно, то у ваших негров накапливается пока еще не проявивший себя заряд ненависти. Ты, должно быть, этого не замечаешь, потому что внешне они раболепствуют перед тобой, и им это нравится. Но они — люди, так же, как и ирландцы, и если ты будешь к ним небрежна и несправедлива, те пожнешь горькие плоды. Поговори с британцами. А я пытаюсь внушить все это Билли.

Элоиза указала направо.

— Вот здесь.

Появился указатель: «Ф. Фандерберк. Собаковод. Лабрадоры-водолазы. Только по предварительной договоренности». Далее следовал номер телефона.

— Я уже созвонилась. Говорят, ему не нравятся неожиданные визитеры.

Патриция свернула на дорожку и поехала по склону вверх.

В середине дня за главного в полицейском участке остался Санни. Начальник полиции Томпсон все еще продолжал себе устраивать долгий обеденный перерыв с одиннадцати до двух.