–Впрочем, мне-то что, – хмыкнула девица, – не я решаю. Проходи.

Что-то щелкнуло, и калитка распахнулась. Поля нервно вздрогнула, ей стало страшно. Она нерешительно шагнула во двор и почти не удивилась, услышав, как за спиной захлопнулась дверь.

Стараясь не смотреть по сторонам, девушка скованно зашагала по дорожке, посыпанной красным песком и обложенной прозрачными зеленоватыми глыбами. Рядом росли странно изломанные карликовые деревья, яркие крошечные цветы густо усыпали клумбы, словно по сторонам дорожки небрежно бросили пестрые восточные коврики.

Поля переставляла ноги будто Буратино, так они одеревенели. С трудом поднялась на крыльцо и толкнула высокую стеклянную дверь. Оказалась в холле и замерла, потрясенная, чувствуя себя жалкой оборванкой в царском дворце.

По широкой лестнице сбежала молоденькая девушка, ровесница, как уже знала Поля. Белокурая, голубоглазая, одетая в лаковую вишневую юбочку, короткий топик без плеч и босоножки на шпильках. Стройная, длинноногая, с высокой грудью и тонкой талией она показалась Поле настоящей красавицей, и это почему-то мгновенно привело ее в чувство.

Поля развернула плечи и выпрямилась, напоминая сейчас оловянного солдатика. Осторожно разглядывая девушку, она пролепетала:

–Меня зовут… Поля. Морозова.

–Ну и имечко! – фыркнула девушка. – Такое же странное как ты сама. А полное как, ну, по документам?

–Аполлинария.

–Кошмар! Я бы повесилась, – убежденно заявила девушка. – Смени пока не поздно.

–А… тебя как зовут?

–Вас, усвоила? Я все-таки почти твой… работодатель!

–Хорошо. Как к… вам обращаться?

–Елена.

Поля кивнула и подумала: странно, что эта воображала не назвала отчества.

Девушка обошла вокруг Поли, как возле новогодней елки. Дотронулась до рукава и неохотно сказала:

–Ничего костюмчик. Только нужно было брать размера на четыре меньше. Да и с ростом ты перестаралась. Ладно! Пойдем, я тебя познакомлю с… Софьей Павловной.

–Подожди… те! – испуганно окликнула Поля.

–Ну что еще? – раздраженно обернулась Лена, успевшая взбежать на десяток ступенек.

–Вы не сказали, к кому пригласили няню. Кто у вас – девочка, мальчик, сколько ребенку лет…

–Ребенку – ха! Впрочем, ты права, она хуже любого ребенка, с чем тебя и поздравляю!

–О чем это вы? – испугалась Поля, оглядываясь на входную дверь.

–О бабушке моей, о ком еще, – зло фыркнула Лена. Помолчала и, понизив голос, добавила: – Это ей нужна нянька. Вернее, она считает – компаньонка. На три-четыре часа в день, чтоб было с кем пообщаться, а то бабушка почти не выходит. У нее что-то с венами или с капиллярами, все время забываю, как эта болезнь называется. Ну… от любых нагрузок сосуды лопаются, та-акие кровоподтеки образуются – жуть чистая. Ба… э-э… Софья Павловна обычно в кресле дни проводит или на веранде сидит, свежим воздухом дышит.

Поля ошеломленно молчала, не зная, что сказать. Лена почти сочувственно буркнула:

–Ладно, не дергайся, четыре часа в день потерпишь, я ее семнадцать с половиной лет терплю, жива, как видишь. И потом – может, ты ей не понравишься. Знаешь, сколько человек уже сюда приходило?

–Сколько? – потерянно прошептала Поля.

–Много. Работа-то халявная!

–П-почему – халявная?

–Нет, скажешь? За сто баксов в месяц со старухой языком молоть, только и всего. Или слушать почтительно, когда она в воспоминания ударится. Ни тебе горшков выносить, ни уколы ставить, ни с ложки кормить или слюни подтирать – класс.