Поля никогда не сочувствовала им. Они были пришлыми. Поля не представляла ни кто эти мальчишки, ни откуда. Своих проблем хватало.

Игорь не прошел мимо Наташки.

Она прошла бы!

Поля тяжко вздыхала: как она отдаст СВОИ деньги чужим? У нее рука не поднимется.

Поля грустно усмехнулась, вспомнив недавний разговор с Софьей Павловной. Старуха вечно подбрасывала странные темы для обсуждения. Фантазия у нее…

Лучше б книжки писала, чем приставать к Поле!

Вот спросила дня три назад: на что бы Поля потратила деньги, если б они случайно упали ей на голову. Ну, проснулась бы как-то, а у нее конверт под подушкой. От неизвестного благодетеля. А в нем деньги. Ну, пусть… сто тысяч рублей!

Поля изумленно смотрела на старуху: СТО ТЫСЯЧ! Да она и десяти в руках не держала, как можно так запросто говорить о ста тысячах?

Софья Павловна не терпела пауз. И тугодумства не терпела. Считала, Поля обязана отвечать на любые ее вопросы, причем сразу и откровенно. Мол, именно за это она и получает зарплату. Иначе вот он, порог. Силой Полю никто здесь не держит. Софья Павловна совсем не стеснялась об этом напомнить.

Поля заторможенно сказала:

–Для меня это огромная сумма. Можно подумать?

–Нет. Мне интересны именно первые порывы. Они… более честные.

–Тогда… – Поля мучительно покраснела. – Тогда я купила бы двухкомнатную квартиру. Из самых маленьких и недорогих, поближе к университету. Мне на нее этих денег хватит?

–Нет, – Софья Павловна сухо усмехнулась. – Если поближе к университету – это самый центр – квартира обойдется в полтора миллиона, не меньше. Цены на недвижимость нужно знать, Аполлинария.

–О-о, – разочарованно протянула Поля, – как дорого! Я думала: сто тысяч очень большие деньги.

–Смотря для чего.

–Тогда… сняла бы квартиру. Двухкомнатную. На это ведь денег хватит? Мой… мои знакомые снимают такую за шесть тысяч рублей. Правда, не в центре. – Поля помолчала, морща лоб, что-то прикидывая в уме, и прошептала в ужасе: – В год выходит семьдесят две тысячи?!

–Почему непременно двухкомнатную? – с любопытством спросила Софья Павловна. – Комната у какой-нибудь старушки или даже угол – много дешевле.

Поля замялась, ей не хотелось рассказывать о себе. Софья Павловна сурово напомнила:

–Только правду!

«Ну и ладно, – угрюмо подумала Поля. – Мы все равно видимся только здесь, кому интересно знать обо мне?»

Поля поправила ветвь комнатного винограда, он вился по всей стене, яркий, нарядный, с крупными резными листьями, и неохотно буркнула:

–На мне маленькая сестра, ей около четырех.

–Почему не с матерью? – резко спросила Софья Павловна.

–Мама… все время болеет.

–Пьет, что ли?

–Нет!

–Тогда почему ребенок с тобой?

Поля поймала проницательный и странно неприязненный взгляд Софьи Павловны и опустила голову. Она не понимала такого отношения к себе. Временами казалось, старуха ее ненавидит. А временами Софья Павловна рассматривала ее лицо с откровенной жадностью, словно пыталась за ним что-то или кого-то увидеть.

Софья Павловна теперь редко встречала юную «компаньонку» в кресле, чаще в постели. Видимо, плохо себя чувствовала. Смуглое ее лицо с каждым днем будто ссыхалось. Кожа все плотнее обтягивала скулы, под глазами не исчезали темно-синие полукружья, нос заострился, губы стали тонкими и бесцветными. Софья Павловна не признавала косметики и совсем не подкрашивалась.

Зато она никогда не встречала Полю в неглиже или в неопрятном старушечьем халате.