|
И почти сейчас же до полковника донесся голос отца Анхеля, что-то кричащего в ответ алькальду. Полковник напрягал слух: слова заглушались шуршанием дождя по зонтикам. -- Что там? -- спросил дон Сабас. -- Ничего, -- ответил полковник. -- Говорит, нельзя проносить покойника мимо полицейской казармы. -- Я совсем забыл! -- воскликнул дон Сабас. -- Все время забываю, что у нас осадное положение. -- Но ведь это не бунт, -- возразил полковник. -- Мы просто хороним бедного музыканта. Процесся двинулась в другом направлении. Когда проходили бедную окраину, женщины, глядя на них, молча кусали ногти. А потом высыпали на середину улицы, и вслед похоронному шествию понеслись слова похвалы, благодарности и прощания, будто женщины верили, что покойник в своем гробу слышит их. На кладбище полковнику стало плохо. Дон Сабас оттолкнул его к стене, чтобы пропустить вперед людей с гробом, а когда потом с извиняющейся улыбкой обернулся к нему, то увидел, что лицо полковника окаменело. -- Что с вами, кум? Полковник вздрогнул. -- Октябрь, кум. Возвращались той же дорогой. Дождь перестал. Небо сделалось глубоким, густо-синим. "Вот и кончился дождь", -- подумал полковник. Он почувствовал себя лучше, но все еще прислушивался к своим ощущениям. Дон Сабас вернул его к действительности. -- Вам надо сходить к врачу, кум. -- Я не болен, -- сказал полковник. -- Просто в октябре я чувствую себя так, будто мои внутренности грызут дикие звери. -- А, -- сказал дон Сабас. И простился с полковником у дверей своего дома -- нового, двухэтажного, с окнами, забранными железной решеткой. Полковник направился к себе, ему хотелось как можно скорее стянуть черный выходной костюм. Через минуту он снова вышел, чтобы в лавочке на углу купить банку кофе и полфунта маиса для петуха. Полковник занялся петухом, хотя в этот четверг предпочел бы полежать в гамаке. Дождь не переставал уже несколько дней. За прошедшую неделю водоросли у него в животе пышно разрослись. Ночи он проводил без сна -- не давали заснуть хрипы жены. В пятницу днем октябрь сделал передышку. Приятели Агустина -- портные из мастерской, где тот работал, фанатики петушиных боев, -- воспользовались случаем и пришли посмотреть петуха. Петух был в форме. После их ухода полковник вернулся в спальню. -- Что они говорят? -- спросила жена. -- Они в восторге. Уже откладывают деньги, чтобы поставить на петуха. -- Не знаю, что они нашли в этом ужасном петухе, -- сказала женщина. |
