Когда‑то с полуночных палуб
Взирали на Хиос и Смирну,
И мрамор столичных кофеен
Им руки в перстнях холодил.
Какие о страсти прекрасной
Велись разговоры под скрипку!
Тонуло лицо чужестранца
В египетском тонком дыму.
Под низким рассеянным небом
Вперед по сибирскому тракту
Ведет господин чужестранный
Домой – молодую жену.
3 сентября 1917
“Поздний свет тебя тревожит…”
Поздний свет тебя тревожит?
Не заботься, господин!
Я – бессонна. Спать не может
Кто хорош и кто один.
Нам бессонница не бремя,
Отродясь кипим в котле.
Так‑то лучше. Будет время
Телу выспаться в земле.
Ни зевоты, ни ломоты,
Сын – уснул, а друг – придет.
Друг за матерью присмотрит,
Сына – Бог побережет.
Поделю ж, пока пригожа,
И пока одной невмочь, –
Бабью жизнь свою по‑божьи:
Сыну – день, а другу – ночь.
4 сентября 1917
“Я помню первый день, младенческое зверство…”
Я помню первый день, младенческое зверство,
Истомы и глотка божественную муть,
Всю беззаботность рук, всю бессердечность сердца,
Что камнем падало – и ястребом – на грудь.
И вот – теперь – дрожа от жалости и жара,
Одно: завыть, как волк, одно: к ногам припасть,
Потупиться – понять – что сладострастью кара –
Жестокая любовь и каторжная страсть.
4 сентября 1917
Петров конь роняет подкову
(Отрывок)
И, дрожа от страстной спеси,
В небо вознесла ладонь
Раскаленный полумесяц,
Что посеял медный конь.
Сентябрь 1917
“Тот – щеголем наполовину мертвым…”
Тот – щеголем наполовину мертвым,
А этот – нищим, по двадцатый год.
Тот говорит, а этот дышит. Тот
Был ангелом, а этот будет чертом.
Встречают‑провожают поезда
И..... слушают в пустынном храме,
И все глядит – внимательно – как даме –
Как женщине – в широкие глаза.
И все не может до конца вздохнуть
Товарищ младший, и глотает – яро,
Расширенными легкими – сигары
И города полуночную муть.
И коротко кивает ангел падший,
Когда иссяк кощунственный словарь,
И расстаются, глядя на фонарь,
Товарищ старший и товарищ младший.
6 сентября 1917
“Ввечеру выходят семьи…”
Ввечеру выходят семьи.
Опускаются на скамьи.
Из харчевни – пар кофейный.
Господин клянется даме.
Голуби воркуют. Крендель
Правит триумфальный вход.
Мальчик вытащил занозу.
– Господин целует розу. –
Пышут пенковые трубки,
Сдвинули чепцы соседки:
Кто – про юбки, кто – про зубки.
Кто – про рыжую наседку.
Юноша длинноволосый,
Узкогрудый – жалкий стих
Сочиняет про разлуку.
– Господин целует руку.
Спят......., спят ребята,
Ходят прялки, ходят зыбки.
Врет матрос, портной горбатый
Встал, поглаживая скрипку.
Бледный чужестранец пьяный,
Тростью в грудь себя бия,
Возглашает: – Все мы братья!
– Господин целует платье. |