|
И хаос встал, давно забытый. И голос бури мировой для всех раздался вдруг, сердитый.
И на щеках заледенел вдруг поцелуй желанных губок. И с тяжким звоном полетел его вина червонный кубок.
И тени грозные легли от стран далекого востока. Мы все увидели вдали седобородого пророка.
Пророк с волненьем грозовым сказал: «Антихрист объявился»… И хаос бредом роковым вкруг нас опять зашевелился.
И с трона грустный царь сошел, в тот час повитый тучей злою. Корону сняв, во тьму пошел от нас с опущенной главою.
V
Ах, запахнувшись в цветные тоги, восторг пьянящий из кубка пили. Мы восхищались, и жизнь, как боги, познаньем новым озолотили.
Венки засохли и тоги сняты, дрожащий светоч едва светится. Бежим куда-то, тоской объяты, и мрак окрестный бедой грозится.
И кто-то плачет, охвачен дрожью, охвачен страхом слепым: «Ужели все оказалось безумством, ложью, что нас манило к высокой цели?»
Приют роскошный – волшебств обитель, где восхищались мы знаньем новым, — спалил нежданно разящий мститель в час полуночи мечом багровым.
И вот бежим мы, бежим, как тати, во тьме кромешной, куда – не знаем, тихонько ропщем, перечисляем недостающих отсталых братии.
VI
О, мой царь! Ты запутан и жалок. |
