Ты ли, утра гость прекрасный,

         В этот поздний, мертвый час?..

         Гибкий, резвый, звучно-ясный,

         В этот мертвый, поздний час…

         Как безумья смех ужасный,

         Он всю душу мне потряс!..

    ‹1835›

«Там, где горы, убегая…»

         Там, где горы, убегая,

         В светлой тянутся дали,

         Пресловутого Дуная

         Льются вечные струи.

         Там-то, бают, в стары годы,

         По лазуревым ночам,

         Фей вилися хороводы

         Под водой и по водам;

         Месяц слушал, волны пели…

         И, навесясь с гор крутых,

         Замки рыцарей глядели

         С сладким ужасом на них.

         И лучами неземными,

         Заключен и одинок,

         Перемигивался с ними

         С древней башни огонек.

         Звезды в небе им внимали,

         Проходя за строем строй,

         И беседу продолжали

         Тихомолком меж собой.

         В панцирь дедовский закован,

         Воин-сторож на стене

         Слышал, тайно очарован,

         Дальний гул, как бы во сне.

         И, лишь дремой забывался,

         Гул яснел и грохотал…

         Он с молитвой просыпался

         И дозор свой продолжал.

         Всё прошло, всё взяли годы —

         Поддался и ты судьбе,

         О Дунай, и пароходы

         Ныне рыщут по тебе…

    ‹1835›

«Тени сизые смесились…»

         Тени сизые смесились,

         Цвет поблекнул, звук уснул —

         Жизнь, движенье разрешились

         В сумрак зыбкий, в дальный гул…

         Мотылька полет незримый

         Слышен в воздухе ночном…

         Час тоски невыразимой!.