– Мало с меня сюрпризов, так еще и этот старый хрыч загадками заговорил!

– Кто там тебя обижает? – спросила из кухни Юлия. – Скажи мне, любому уши оборву!

– Один мой участковый предлагает Учителя на блюдечке с голубой каемочкой поднести!

– Фу ты, ну ты! И что для этого требуется?

– Самая малость: к беседке во дворе подойти!

– Слушай, а ты этому участковому доверяешь? – встревожилась Сизова. – Это не ловушка?

– Сто лет Треухова знаю, – заверил Платов. – Если и ему не доверять, лучше на белый свет вообще не родиться!

– Что ж сходи, только не задерживайся, а то котлеты остынут.

Иван взглянул на часы.

– Не волнуйся. Если захочешь, можешь меня в окно увидеть. Там как раз фонарь рядышком.

– Делать мне больше нечего кроме как тобой с девятого этажа любоваться! Сам знаешь, что я предпочитаю работать на предельно близких расстояниях. Скачи во весь опор и возвращайся с головой Учителя, притороченной к седлу твоего скакуна.

Посмеиваясь над напутствием, капитан вышел из квартиры, не подозревая о том, что маньяк, притаившийся наверху, услышал последнюю фразу Сизовой и улыбнулся, по достоинству оценив черный юмор.

Человек, назначивший Платову встречу, уже дожидался его в беседке. Приблизившись, Иван замедлил шаг. Его настораживала поза мужчины. Тот пригнулся, отодвинулся подальше от круга света, отбрасываемого фонарем, а в довершение ко всему, поднял воротник кожаной куртки. Капитан остановился и обернулся к дому. В светлом прямоугольнике окна своей квартиры он увидел силуэт Юли и почувствовал себя увереннее.

– Эй, парень, хватит в мистера Икса со мной играть! Говори, зачем звал!

– Не волнуйся мистер Игрек, присаживайся, все скажу! – бледное лицо Артема Божко освещала усталая улыбка. – Не бойся, Ванька, нынче вечером я вышел на прогулку без молотка.

– Ты?! – капитан рефлекторно попятился.

– Представь себе я. Скажу больше: с убийцей, который терроризирует город, твой покорный слуга не имеет ничего общего. Все это время я прятался у Треухова, но не сидел, сложа руки. Я пришел с доказательствами.

– Значит все-таки Гладун?

– Да, – кивнул Божко. – Не знаю, как ему удалось облапошить наших экспертов, но в том, что Учитель именно он, теперь не осталось никаких сомнений. Подружка покойного Кузьмичева помогла отыскать нам гараж на окраине города, купленный Матвеем. Час назад мы с Иванычем побывали там. Нашли наряды сантехника, милиционера и даже врача. А еще вот это…

Артем протянул Ивану стопку ученических тетрадей.

– Его стихи?

– Да стихи о смерти. Часть их он писал обычными чернилами, а другую – кровью.

– Я не верил, что Учитель ты. Женщина, умершая в больнице…

– Я знаю. Она не опознала меня по фотографии. Глеб все проверил. За день до нападения она побывала в отделе соцзащиты, где пыталась выхлопотать для отца льготы и хорошо запомнила молодого инспектора. Что касается последнего убийства мужчины на пустыре, то по голове его трахнули обрезком арматуры собутыльники. Учитель здесь не при чем.

– И все-таки – отпечатки! Вот, что не дает мне покоя!

– В этом вопросе я – пас! Попахивает мистикой. Впрочем, сейчас не до толкований снов и астрологических прогнозов. Треухов в управлении и дожидается моего звонка, чтобы с опергруппой выехать на задержание Гладуна.

Иван молчал, размышляя над различиями между ним и Артемом в толковании термина «мистика». Божко понимал под мистикой все, что не поддавалось рациональному объяснению.