Настроение беседы мгновенно изменилось, и Робин наконец доверилась брату, излив свои переживания. Он слушал сочувственно, взяв ее за руку, и она тихо, но с отчаянной решимостью продолжала:

– Зуга, я должна вернуться в Африку. Я умру, если останусь здесь. Да-да, засохну и умру!

– Боже мой, почему именно в Африку?

– Я там родилась, там моя судьба… и потому, что там папа, где-то там.

– Я тоже там родился. – Улыбка смягчила резкие черты его лица. – Насчет судьбы – не уверен… Конечно, я не прочь бы отправиться туда поохотиться, но что касается отца… Тебе не кажется, что главной его заботой был всегда Фуллер Баллантайн? Не могу представить, что ты до сих пор питаешь к нему столь горячие родственные чувства.

– Он не такой, как другие, Зуга, его нельзя судить по обычным меркам.

– С тобой многие согласились бы, – хмыкнул брат, – в миссионерском обществе или Министерстве иностранных дел… Но как отец, он…

– Я люблю его! – с вызовом воскликнула Робин. – Сильнее – разве что Бога.

– Он погубил мать, ты ведь знаешь. – Губы брата сжались в привычную жесткую линию. – Взял на Замбези в сезон лихорадки и этим убил так же верно, как если бы приставил ей пистолет к виску.

Помолчав, Робин с грустью промолвила:

– Да, пожалуй, его нельзя назвать ни хорошим отцом, ни любящим мужем, зато как мечтатель, первооткрыватель, просветитель…

Зуга крепко сжал ее руку:

– Верно, сестренка!

– Я читала его книги, письма, все, что он писал маме или нам, и знаю точно, что мое место там, в Африке, с ним!

Зуга задумчиво погладил густые бакенбарды.

– Ты всегда умела меня вдохновить… – Неожиданно он сменил тему: – Слышала, что на Оранжевой реке нашли алмазы? – Зуга поднял бокал, внимательно разглядывая осадок на дне. – Ты и я, мы с тобой такие разные и в то же время очень похожие.

Долив еще вина, он небрежно заметил:

– Я по уши в долгах, сестренка.

Робин похолодела, она с детства боялась этих слов.

– Сколько? – тихо спросила она наконец.

– Двести фунтов.

– Так много! – выдохнула Робин. – Зуга, неужели ты… играл? – Еще одно ужасное слово. – Играл, да?

– Ну, вообще-то, играл, – усмехнулся он, – и слава богу, что играл, а то был бы должен на тысячу больше.

– Ты хочешь сказать… что играешь и выигрываешь? – Первоначальный ужас девушки несколько улегся, сменяясь оживленным интересом.

– Не всегда, но большей частью.

Робин внимательно посмотрела на брата, словно увидев его впервые. Двадцатишестилетний, но его самоуверенность придавала солидности – он выглядел лет на десять старше. Суровый профессиональный солдат, закаленный в схватках на афганской границе, где провел в полку четыре года. Робин знала, как жестоки были бои со свирепыми горцами, и догадывалась, что Зуга в них отличился, иначе не продвинулся бы по службе так быстро.

– Как ты оказался в долгах?

– У большинства моих сослуживцев, даже младших по званию, есть личные состояния, а я майор и должен держать марку. – Он снова пожал плечами. – Охота, обеды и ужины для друзей, поло…

– Как же ты расплатишься?

– Можно выгодно жениться, – улыбнулся Зуга, – или найти алмазы. – Он отхлебнул вина и сгорбился в кресле, глядя в сторону.